Я пытаюсь притвориться, что всё нормально. Что я просто ещё один завъет, оказавшийся на службе её завъена. Что, когда закрываю глаза, то не вижу голода в его взгляде, когда он нависал надо мной. Что не слышу его стона, когда он кончал внутри меня. Что я не это имела в виду, когда сказала, что его.
Однако, если бы я думала, что Терон был ублюдком до того, что произошло между нами, в ночь казни Шихонга, то он действительно оправдывает это имя сейчас. Стена, которой он обычно окружает себя, толще, выше и холоднее, чем раньше. Он либо резко критикует то, что я делаю для него, либо вознаграждает меня холодным молчанием.
Его неспособность взглянуть на меня, и его избегание быть в той же комнате, что и я слишком долго, является достаточным доказательством того, что, даже хоть я и не жалею, то он несомненно это делает.
Сидя в главной комнате, я стараюсь обратить внимание на книгу, которую читаю. Терон в своём кабинете, и говорит с кем-то. Может быть, у него встреча? Его сердитый голос интригует меня. Оставив свою книгу, я приближаюсь к закрытой двери, когда его приглушенный голос становится более связным.
— …сжигание деревень. Теперь они будут создавать оружие из всего того украденного руриума… Это потому, что вы недооценили их интеллект. Они стали скоординированными, подождите одну минуту. У меня непрошенная аудитория.
О Боже. Я забыла, что у существ андрасари есть такая досадная способность — чувствовать ваш запах издалека.
Я была готова поспешно уйти, когда дверь резко открылась, и он поймал меня.
Мы удерживаем взгляд друг друга. Я застыла там, где стояла, мой мозг в замешательстве от слов.
— Неужели восстание усиливается? — наконец, спрашиваю я.
— Это не твоя забота, человек, — холодно говорит он. — Вернись к тому, что ты делала, и держись подальше от этой двери.
— Мы теперь вернулись к «человек»?
Богиня свыше, мне нужна замена. Мне нужна новая пара губ, потому что мои неисправны, и явно имеют склонность доставлять мне неприятности.
Терон разглядывает меня с удивлением, как будто он не может поверить, что я осмелилась произнести эти слова. Честно говоря, я сама довольно поражена. Я сглатываю и заставляю себя говорить поспешно.
— Я просто хочу быть в курсе того, что происходит. Я не видела ничего, кроме этих стен с тех пор… со времени казни Шихонга. — Смущение заливает моё лицо, как всегда, когда вспоминаю о том, что мы сделали после казни Шихонга, воспоминание врывается с лёгкостью.
Он смотрит на меня молча, и я сопротивляюсь желанию опустить взгляд. Наконец, мрачный вид решимости пересекает его черты. Как будто он пришёл к какому-то решению.