Конечно, кое-кого из помещиков и правда пришлось выселить на южные земли. Не всем же нашлось место в губернском ополчении. Но выселяли по уму — с подъемными да освобождением от службы на три года, дабы обустроились в новом поместье.
В общем, все завертелось, закрутилось, заработало. А Иван, удостоверившись, что Воротынский теперь вполне справляется, вернулся к своим делам. И если всю весну и начало лето они шли в спокойном, рабочем порядке, то в июле 1546 года пришло крайне тревожное известие. Оказалось, что лояльного и дружественного Москве хана Шах-Али выгнали из Казани, посадив там Сафа Герая из крымского дома. Снова. Войска Ногайской орды подошли к городу и разрешили династический вопрос в пользу Крыма.
Пришлось срочно созывать новое заседание Боярской думы.
Иван не тешил надежд в отношение дома Герай. Теперь при такой конфигурации война между Москвой и Крымско-Казанской коалицией оказывалась неизбежна. Год, два, три максимум и нападут. Причем, скорее всего, всем скопом.
— Казань нужно брать! — Решительно произнес Иван Васильевич, вставая с трона.
— Но Государь… — возразил Иван Дмитриевич Бельский. — Как ее брать-то? Сколько раз ходили?! Не счесть! А все бестолку…
— Дед мой брал, и я возьму. Не с наскока, понятное дело. В поход идти без устроения да оружием под стенами казанскими бряцать ума великого не надобно. Брать ее нужно с умом, заходя издалека. Для чего вас всех и собрал. Михаил Иванович, тебе слово, — обратился он к Воротынскому.
— Воротынский. Опять Воротынский, — понеслись шепотки по Грановитой палате.
Тот встал, проигнорировав это шипение, развернул скрученные листы бумаги и начал вещать.
Иван Васильевич вновь постарался избежать представления плана от своего имени. Опыт «военной реформы» убедил Государя, что нужно для реализации больших задумок использовать заместителей. Это и громоотвод в случае чего, и пространство для маневра.
Зачем это было нужно Воротынскому? С одной стороны, в нем взыграло честолюбие. Стать автором взятия Казани — почет и уважение. С другой стороны, деньги. Иван Васильевич выделил Михаилу Ивановичу небольшие доли в Северодвинском и Морском товариществах. Считай зарплату прописал сверх того, что из казны ему было положено. Еще и так наличности отсыпал от щедрот своих. Но, разумеется, без огласки. А потом титулом маркиза отполировал сверху. Ну а что? Герцог у Иван Васильевича уже имелся. Почему бы не слепить маркиза? Ему без разницы, а человеку приятно. Ни у кого ведь на Москве такого титула нет. Эксклюзив!
Ничего сильно хитрого Михаил Воротынский, транслируя идеи Государя, не предложил. Обычные очевидности. Но их требовалось озвучить.