Маленькую Дину одолевали дома тоска и скука. Она и теперь не переносит громкого пьяного говора, бестолковой суеты праздничных дней. Деться ей тогда от них было некуда: дом стоял посреди тесного, набитого людьми городского квартала! Невозможно было отыскать и уголка побыть одному, посидеть спокойно, подумать. О людях, о их поступках, о себе, о жизни. Мать раздражалась: «Ну и глаза у тебя! Чисто рентгеновский аппарат… Мала больно за людьми такое примечать!»
К счастью, однажды мать увезла ее, еще совсем маленькой девочкой, погостить к своей старшей сестре. Муж и сын у тети Насти не вернулись с войны, она так и осталась одна, а свой дом на окраине города сдавала жильцам, оставляя за собой лишь кухню, где она и спала за печкой в теплом уютном закутке с окошком во двор. Дом стоял среди усадьбы, половину которой занимал огород, а другая сплошь заросла малиной, крыжовником и смородиной. Так уж повелось, что квартировали у тети Насти главным образом артисты оперного театра и драмы.
Тетя Настя уговорила мать оставить маленькую Дину у нее на все лето. Дина привязалась к тетке с первой же минуты, как увидела ее. Спать тетя Настя укладывала се на сундуке в своей комнатушке. Поила по утрам топленым молоком с душистым пшеничным калачом, испеченном на поду в русской печи. А играть Дина могла целый день во дворе.
По ее тогдашним представлениям это было целое царство! Во-первых, над двором было небо. Такого неба на ее родной улице она не видела никогда. Здесь оно было высокое, бескрайнее, она захлебывалась от его простора и синевы. Воображала себя легким облачком там, в немыслимой высоте, и ей было так далеко видно оттуда!
Попутчица усмехнулась, прервав свой рассказ:
— Видимо, уже тогда проклюнулся мой характер. Не терплю никаких пут, люблю быть свободной, независимой, люблю побыть наедине с природой.
…Во-вторых, у тети Насти был огород. Дина любила ложиться на землю в междурядьях картофельной ботвы и смотреть так, снизу, на просвеченную солнцем зелень, воображая себя в дебрях непроходимого сказочного леса. Оранжевые граммофончики тыквенных цветков пачкали ей нос пыльцой. Притягивала своей таинственностью укрытая узорчатой листвой огуречная грядка. Хотелось подсмотреть, как растут огурцы: сегодня это крошечный колючий росточек, а дня через два смотришь — уже длинный пупырчатый или гладкий крутобокий, как бочонок, с поросячьим хвостиком, вполне взрослый огурец. Цветов тетя Настя не разводила, только возле замшелых бочек, в которых грелась на солнце вода для поливки, всегда цвели маки. Дина подбирала с земли их опавшие пестрые лепестки и украшала ими свои волосы.