Ритка сидела, уронив руки на колени, глаза опущены, кайма ресниц кажется на бледных щеках черной. «Интересно, — отметила про себя Катя, — волосы светлые, а брови и ресницы черные. Так редко бывает…»
— Один человек. Пригласил, — сказала Ритка. — Только я, наверное, не пойду. Кофточки у меня нет… А теперь твоя мать какую роль готовит? В «Бесприданнице»?.. Ларису, наверное.
— Нет, подожди, — разволновалась Катя. — Как это, не пойдешь? Раз пригласили. И потом, ты уже дала согласие? Тем более… Теперь уж все равно придется пойти… И вообще, из-за кофточки… А ты примерь мою. У меня, правда, одна только. Выходная.
Катя тут же распахнула шкаф и заставила Ритку примерить кофточку, потащила к трельяжу.
— Знаешь, а она тебе идет даже больше, чем мне.
Кофточка была белая и очень строгого фасона. С воротником и манжетами, а внизу впереди вырез треугольником, как у мужского жилета. В плечах она была чуть широковата Ритке.
— А юбка у тебя какая? — продолжала возбужденно расспрашивать Катя. — Ну, знаешь, будет здорово!
Ритка и сама поняла это. Было только неловко перед Катей. Сказала нерешительно:
— Твоя мать рассердится, если узнает. Нехорошо это — пользоваться чужими вещами.
— Но тебе ведь надо, — Катя уже завернула кофточку в газету. — А мать даже и не спросит.
Они все же послушали немного пластинки. Больше всего Ритке понравилась песня в исполнении итальянской школьницы. На пластинку был записан и ее перевод. Девушку пригласил на свидание парень, а она не пошла:
Пусть не пришла, я не пришла на свидание,
Ты не грусти, не торопи ты меня.
Дай помечтать мне, не сердись на девчонку ты,
Пусть уводят, уводят из детства эти мечты…
Ритка попросила, и Катя прокрутила эту пластинку два раза. «Ты не грусти, не торопи ты меня…» — повторила про себя Ритка и почему-то вспомнила Андрея, его прямой, в упор, взгляд.
Тут пришел Катин отец звать их к чаю. Ритка наотрез отказалась и опрометью бросилась в прихожую. И про кофточку забыла. Катя сунула ей пакет в руки уже за дверью. Ритка и сама понимала, что поступает некрасиво и все же ничего не могла поделать с собой. Катя сказала сочувственно:
— Зря ты отца стесняешься. Он очень простой. С ним хорошо.
Из прихожей Ритка сначала прошла к себе, спрятала кофточку на дно чемодана под тряпье и только тогда заглянула на кухню.
Отца то ли не было, то ли уже уснул. Спал и Димка. Свет в большой комнате был погашен. Мать сидела на кухне над своими ведомостями и, видимо, плакала, все сморкалась в край передника. Ритке она бросила через плечо:
— Вон щи. Поешь и убери с плиты.