Иначе станешь похожим на тех, вместе с которыми он, Сергей, отказался отмечать Первое мая. И тогда непременно приглянешься тем же покровителям, что опекают сейчас Куталову, Железина, похваливая последних за их умение делать не по возрасту удачные эксперименты с рифмой, за хлыстовские радения в стихах вокруг наших недостатков. А потому в стихах тех нет ни настоящего человека, ни запахов и красок родной земли. Это путь к самооскоплению…
— О чем ты задумался? — Михаил хлопнул Сергея по плечу.
— Так, о разном… Пойдемте в клуб. А утром — на рыбалку.
С дядей Гришей Сергей встречался часто. Но поговорить так, как они оба предполагали, им все не удавалось. И лишь в августе такой случай представился.
Стоял сухой ветреный день. Ни Сергею, ни Михаилу, у которого истекали последние дни отпуска, не хотелось в такой ветер идти купаться, хотя вода была теплой круглыми сутками. Они взяли шахматы, постелили в саду у самого забора, под кустами буйных лопухов, одеяло и начали играть. Когда подходила к концу вторая партия, до них донеслось сначала легкое мерное гудение «Победы», а затем и ее требовательные, частые сигналы.
— Кто-то к тебе, — заметил Михаил и первый встал на ноги, отряхивая брюки. Сергей тоже поднялся, и они поспешили к калитке, выходящей на улицу.
На месте водителя сидел председатель колхоза Войленко, рядом с ним — дядя Гриша. Открыв дверцу и поздоровавшись с друзьями, председатель предложил им:
— Так что, хлопцы, я решил исполнить обещанное. Захвачу вас в поле. Посмотрите, как хлеб-соль добывается. А то, чай, и подзабыли уже. Ну-ну, не оправдывайтесь, помню, что когда-то в летнюю страду были покладистой производительной силой…
— На прицепке больше, — вставил дядя Гриша. — Я даже помню, как они однажды ночью чуть под трактор оба не попали. Уснули на суволоке, поджидая трактор с другого гона… Ну, едете?
— Конечно! Что за вопрос? — сразу же согласился Сергей. — Я вот только сейчас предупрежу мать — и полный вперед.
— Тогда поторопись, — сказал Михаил, влезая на заднее сиденье.
— Я мигом, — и Сергей побежал в дом.
Когда он вернулся и сел рядом с Михаилом, тот спросил у Войленко:
— Дмитрий Павлович, у вас на сегодня какие дела по ту сторону Громоклея?
Тот усмехнулся.
— Это на второй-то бригаде? — и, не оглядываясь, добавил: — Каждый день есть, Миша. А что?
— Может, туда махнем. На этой стороне я был, когда шел от станции. Да и Сергей тоже. А на той ни он, ни я.
— Ну что ж, на вторую так на вторую! — согласился Войленко и включил мотор.
…Прошуршав по гальке мелководного Серегиного брода, «Победа» понеслась в гору петляющей пыльной дорогой. Миновав белые выветренные насыпи известнякового карьера, она свернула на рыжую глинистую межу, сбегающую вместе с кленовой лесополосой к Глубокой балке.