Да, после монахов я тоже научилась бояться.
Кстати, монахи и были основной проблемой. Они, оказывается, жили повсюду. Не попасться им на глаза, замаскироваться оказалось ужасно сложно, но Арман научил меня паре приёмов, которые успешно работали. Дракон тоже монахов недолюбливал. Узнав, что я прикончила целый монастырь, лишь рассмеялся и заявил: «Так им и надо». Я удивилась, но Арман добродушно ухмыльнулся и сказал: «Алиска, они по другую сторону баррикад». А, когда я не поняла, сделал большие глаза и на следующий же день потащил меня в трёхдневное путешествие через море к разрушенной Ромулии.
— Они понастроили там свои монастыри. Ты увидишь, — говорил Арман. — Но это не их земля. Наша. Она была нашей задолго до их появления. Их Спаситель тогда ещё и не родился.
По-моему, именно во время этого путешествия мы оказались в трактире, где мне в руку впервые попала лютня. Сам менестрель напился до беспамятства, а я просто попробовала повторить парочку его песен. Для себя и Армана.
Талант к песням прорезался у меня так же неожиданно, как и к танцам. «Ты настоящая принцесса!» — говорил Арман, восхищённо глядя на меня.
Ну да. Принцессы же должны сладко петь и красиво танцевать.
Но что б я ещё раз исполнила что-то такое в трактире! Эти странные, воняющие перегаром люди, больше напоминающие животных в сумраке общего зала, забросали меня медяками и постоянно кричали что-то похабное. Даже Арман под конец не выдержал и увёл меня. Точнее, унёс, обернувшись драконом, на другой остров.
О! Что действительно было тогда первый раз, так это море. Бескрайнее, беспокойное, вздыхающее, точно громадное животное, — совершенно, абсолютно очаровательное. Над ним в облаках было куда холоднее, и ещё чешуя Армана становилась очень скользкой. Но море было таким красивым… Крики чаек, разноцветные пятнышки кораблей и волны, волны, и запах соли, и свежий ветер…
А ещё оно было очень синим. И ярким. Всё становилось ярким по мере того, как мы подлетали к таинственной Ромулии. Дома я никогда не знала таких сочных красок. Особенно в Утёсе.
Арман всё повторял: погоди, ещё немного, и ты не будешь рот закрывать от удивления. От красоты, скорее, но это мелочи.
Долетев до земли бывшей Ромулии, мы остановились в ближайшем портовом городе. Без зазрения совести наведались в храм, высидели молитву (Арман покривлялся). Благодаря ухищрениям дракона монахи не обратили на нас ровно никакого внимания.
А вечером Арман потащил меня за город, к роще.
Да, рот у меня и впрямь не закрывался.
Сначала это казалось тенями. Туманом, игрой неверного лунного света. Я потёрла глаза и вдруг нос к сносу столкнулась со странным…эм-м-м… человеком. У него имелись рога и бараньи ноги — копытца и шерсть колечками. И такие лукавые глаза, каких я никогда ни у кого не видела. Яркие и, к тому же, лиловые.