Монахи! Они просто ничего не понимают. Кому ещё знать о проклятье, как не мне? Вот и Арман говорил…
Я зарыдала, только вспомнив его имя. Долго, навзрыд, захлёбываясь слезами. Но странно, после этого мне сделалось легче. Легче принять: это я. Я такая. Я убиваю. Я не могу себя контролировать. Я пробовала, но я не могу.
Они все говорят, что я чудовище. И я вижу — они правы. Да. Да! Я чудовище! Королева мертвецов. Это я, и зачем мне бежать от себя?
Я как колдунья из баллад.
Но почему «как»?
Это было как озарение. Выбитая из-под ног почва возвращалась. Я — чудовище, я — колдунья.
Я нашла себя.
Я выбралась из пещеры и зашагала по лесу, не разбирая дороги. И, конечно, меня привело к людям. Вроде бы, разбойники. Хотя точно не знаю. Но они так обрадовались, что к ним явилась «юбчонка на радость»…
Не думаю, что они так уж радовались, когда я убила их. Сама. Спокойно.
Свободно.
Да, чёрт возьми, да! Пусть я буду одна. Но свободна.
Как чудовище.
Но почему же «как»?
Раньше я думала — и слышала много раз — что если принять себя такой, какая ты есть, станет легче. Я очень чётко поняла, какая я, осознала, почему меня боятся. Почти год среди других людей, так сказать инкогнито, всё расставил по местам.
И я сама ужаснулась. И ничего легче не стало. Скорее наоборот, мне казалось, что внутри меня постоянно бушует вьюга. Я даже укутывалась в пледы, одеяла, меха, — всё, что услужливо приносили мне духи. Теплее не становилось. Ледяное сердце, говорят, не греет. Моё леденело с захватывающей дух быстротой. И я замерзала вместе с ним.
У меня случилось ещё около трёх (или пяти?) приступов. Совершенно без повода — если не считать таковым моё постоянное уныние и упадок духа. И теперь, как после смерти Максимилиана, я умудрилась убивать не только людей — которых и поблизости-то не было. О, я размахнулась не на шутку — выжигала траву, деревья, оставляя голую землю и камень. И каждый раз круг (всегда круг, идеально-правильный), в центре которого я просыпалась, становился больше. Я уничтожила лес, добралась до ничем не повинных деревушек поблизости, одну обезлюдела (из других вовремя сбежали жители — мудро, я всё равно не могла остановиться. Да и не собиралась, если честно. Я же чудовище, монстр. И веду себя соответствующе).
Тем временем духи строили дом — надо же мне где-то жить. Мне очень не нравилось ютиться в пещере — и кошмары там снились особенно изощрённые, кстати. Я теперь постоянно видела чёртов монастырь и цепи-змеи, и мёртвого Армана в мёртвом же городе…
Духи поняли меня довольно своеобразно — под домом я вообще-то не имела в виду чёрный замок, удивительно подходящий моему настроению. Этакое жилище горя и тоски — каменное, чёрно-серое, со стонущими сквозняками, тёмными комнатами и маленькими оконцами-бойницами. Я-то представляла себе нечто уютное — особняк в цветах, например. Хотя какие цветы — всё равно исчезнут, стоит мне в очередной раз потерять сознание.