Итак, приступы становились всё чаще. Каждый раз после них я чувствовала ужасную слабость и еле-еле могла встать — а это было необходимо: духов каждый раз приходилось вызывать заново. Не думаю, что они умирали, хотя… Не знаю, меня они не волновали. Как не волновали бы орудия труда, например. Те же перья для письма.
Постоянно было холодно. На своё отражение в зеркале я смотреть уже не могла — тощая, почти скелет, девица с бледной, как у мертвеца кожей, потрескавшимися губами и громадными мешками под глазами. Да, у меня снова пропал аппетит и очень часто, работая со свитками, которые духи мне приносили со всего мира, я забывала спать.
Зато я очень много экспериментировала с призывом духов и своим Даром. Мои способности оказались очень велики, но даже это не радовало. Впрочем, и не огорчало. Вместе с аппетитом у меня исчезли и чувства — точно вымерзли. Я сама себе казалась ледяной статуей. Мерзкой куклой.
Так уже было когда-то — но совсем недолго. Тогда меня спас Арман. Сейчас… меня было некому спасти.
Ах да, Арман. Я полагала, что больше его не увижу. Но он прилетел — за мной, несмотря на то, что я чуть с ним не сделала.
У него дыхание перехватило, когда он увидел безжизненную равнину, ставшую мне домом. Мой личный круг ада.
— Алиска! — позвал он, озираясь. А потом внимательно посмотрел на меня и прошептал. — Ты изменилась.
О да. Теперь я настоящая.
Я бледно улыбнулась.
— Уходи.
— Алиска! — зачастил дракон. — Посмотри на себя! Тебе нужна помощь! Алис, я прилетел за тобой, давай… давай снова отправимся за сокро…
Я спустила на него парочку духов четвёртого уровня.
А потом долго стояла и смотрела, как он улетает — мой бывший друг. Чёрная рваная тень на сером, бесконечно сером, всегда сером небе.
Мне было почти всё равно…
Сразу после этого со мной случился очередной приступ, добравшийся-таки до какого-то города в Предгорье, даже затронувшего его окраины. И вот тогда-то клирики засуетились. Хотя, полагаю, они и раньше не теряли меня из виду. Но теперь мне объявили просто-таки крестовый поход (или как это у них называется?). Говорят, где-то в центре Ромулии, в главном городе монахов, меня зачем-то ещё раз прокляли и приговорили к страшной смерти, последним этапом которой было бы сожжение и последующее рассеивание пепла по ветру. Очень пафосно и, наверное, красиво. На деле же толпы монахов, которым, похоже, нечего было делать или ещё больше моего осточертела эта проклятая жизнь, припёрлись к моему замку.
Мой ночной кошмар ожил и полез меня убивать. Я до безумия боялась их сияющих мечей, крестов, кругов, кинжалов… И, конечно, не просидели монахи под моими стенами и дня (их, кстати, отлично развлекали мои духи), как мои хрупкие нервы не выдержали.