Она улыбнулась в ответ:
– Мне нравится все узнавать самой.
– Я верю тебе, – сказал он и обнажил белые неровные зубы. – Ты всегда можешь обратиться в фирму, о которой идет речь. Сомневаюсь, что они ответят, но никогда не знаешь заранее.
– Кому я должна задать вопрос?
– Попробуй пообщаться с руководством или ответственным за отношения с инвесторами. Хотя на многих предприятиях нет специального сотрудника, отвечающего за такого рода дела, ими может заниматься обычный управленец или офисный служащий.
Анника встала, надела свою куртку, взяла сумку и зонтик, случайно оказалась слишком близко к мужчине в тесном пространстве.
– Спасибо за помощь, – сказала она.
– Рад служить, – ответил он, – только скажи, если нужно что-то другое…
Он так и не закончил предложение, протянул свою карточку. Даже не попытался сместиться в сторону, пропуская ее. Она посмотрела ему в глаза, странным образом растроганная его интересом. Заставила себя избавиться от этого ощущения, взяла визитку:
– В таком случае я дам знать о себе.
Анника задержалась под выступающим над входом козырьком, оглушенная городским шумом: шелестом шин по мокрому асфальту, журчанием воды в сточных канавах, ревом моторов. Она сунула зонтик в сумку и вышла прямо под дождь, теплые капли обрушились ей на лицо и волосы, она поспешила вниз к станции метро. Выхлопные газы серым облаком висели над городом, от них негде было спрятаться. В порыве отвращения она остановила такси, назвала водителю адрес «Зеро Телевидения» и устроилась на заднем сиденье, утонув в его мягком кожаном одеянии. Влага на окнах спрятала от нее улицы, избавила от неприятного зрелища.
«Зачем мне видеть все это? Я заслуживаю лучшего», – подумала Анника.
Она закрыла глаза, ее тело и одежда по-прежнему хранили запахи детей, кисловатый – Эллен, после йогуртов и каши, более резкий – Калле, от хлеба и сыра. Ее руки еще помнили ощущение от их шелковистых волос, тепло их щек.
Анника утром оставила их в детском саду. Эллен привыкла очень легко, вопреки всем ожиданиям. С Калле в свое время хватало проблем, он был старше сестры, когда пошел в сад, разумнее. Порой она сидела перед дверью садика и плакала, в то время как сын стоял с внутренней стороны и делал то же самое.
Она попыталась избавиться от неприятных воспоминаний. Дети хорошо освоились там. Будь ее воля, она сама с удовольствием ходила бы в садик в детстве.
Сегодня Томасу предстояло забрать детей, поскольку она отвела их утром. Они вообще старались делать это как можно раньше, лучше около трех, никогда после четырех. В результате оба работали сверхурочно в другие дни, компенсировали время, которое считалось потерянным впустую.