Глядя в потолок, я медленно и скрупулёзно выстраивала цепочку событий. Кадр первый: я попала в Улей и повторила судьбу миллионов – заразилась. Превратилась в безмозглую, но везучую мертвячку. Мне посчастливилось выжить в первые дни, не стать кормом более развитых заражённых, нагулять массу и сделать неплохую карьеру чудовища. Вряд ли я поднялась до элиты, но начинающим рубером, наверное, стала. По крайней мере, зачатки разумности у меня появились, раз я выслеживала рейдеров, а не бросилась в провальную лобовую атаку.
Кадр второй: охота на рейдеров. Мужчины упоминали белый жемчуг. Князь из своего скреббера достал четыре шарика. Сколько было у рейдеров? От одной до бесконечности. Допускаю, могло быть и пять, и десять, и даже пятнадцать жемчужин. Сокровище лежало в одежде командира… Собственно, не имеет значения, у кого именно был заветный пакетик. Важно, что я съела того человека вместе с частью одежды, и белый жемчуг попал ко мне в желудок. Я вытащила самый счастливый билет из возможных.
В третьем кадре я – снова человек разумный. Финал открыт, и дальше начинаются предположения. Рейдеры могли быть сектантами-мозаичниками. Встречающие прибыли с опозданием, нашли меня, отвезли на базу. Я нахваталась их жаргона и через какое-то время сбежала на вольные хлеба. Так началась история Чернышихи.
В пользу моей теории говорили повторяющийся сон-кошмар и непереносимость живца, точно такая же, как у Киры. Ещё одно подтверждение я получу прямо сейчас. Я села, завела руку за голову, пропустила между пальцев волосы и осторожно ощупала затылок. Не хватало только самоубиться, случайно пропоров когтем споровый мешок. Небольшой бугорок в основании черепа нашёлся почти сразу. Да, есть зачаток затылочного мешка. Никуда он не делся, всего лишь сдулся.
Есть и косвенная улика, говорящая в пользу теории фантастического стечения обстоятельств и запредельного везения: моя привычка раскачиваться с пятки на носок. Обычно так делают бегуны, стоя на точке и высматривая жертву. Так, когда забываюсь, делаю я.
Я разулась и забралась в кровать с ногами, натянула одеяло, будто оно могло укрыть меня от всего мира. Не знаю, рада я тому, что узнала, или лучше бы оставалась в неведении. Не знаю… Я перевернулась с боку на бок и внезапно обрела невероятную лёгкость. До меня дошло, что прошлое, каким бы оно ни было, прошло, и его больше никогда не будет. У меня есть настоящее, и только оно. Бесконечное изменчивое настоящее, которое продлится до самой моей смерти.
Беспокоиться о минувшем глупо. Пускай оно исчезнет, пускай сотрётся из памяти. Что мне с этого? Думать о прошлом стоит лишь в одном контексте: а не аукнутся ли мне совершённый когда-то поступок, сделанный выбор? Я зевнула, убаюканная снизошедшим на меня спокойствием, и заснула самым обычным сном.