Впрочем, я не стал запрягать телегу впереди лошади, и для начала прошёлся по комнатам, где разместили охранников. Скверной тянуло от всех до одного. Пусть едва уловимо, но тянуло.
– Ваша светлость, – окликнул я герцога Карнстея, – позвольте вопрос…
– Спрашивайте, граф, – разрешил тот.
– Почему сорвалась поездка в Орн?
Герцог смерил меня пристальным взглядом, недолго промедлил, затем ответил:
– Я не хотел раньше времени расстраивать дочь и сообщил ей об отъезде в самый последний момент. Она отказалась. Наотрез. Мы поссорились.
Очень интересно. Просто-таки чрезвычайно интересно.
Девица с повышенной чувствительностью к потустороннему и одурманенные скверной охранники. Кого другого на месте Флоренс уже потянули бы на костёр. Впрочем, возможно, что и в самом деле потянули…
– Вы идёте, граф? – окликнул меня Карнстей от лестницы.
– Разве мы осмотрели не всех? – удивился я.
– Служанка Флоренс так же пострадала от яда, – оповестил меня герцог. – Не хотите взглянуть на неё? Впрочем, она в бреду и едва ли окажется полезной.
– В бреду? Идёмте скорее! Это может подсказать, какой яд использовал похититель!
Я взбежал по лестнице на второй этаж и в сопровождении конвоя прошёл в просторную светлую комнату. На кровати лежала девушка с мертвенно-бледным лицом, она беспокойно ворочалась и бормотала что-то столь тихо и неразборчиво, что не удалось понять ни слова.
Да я и не прислушивался. Душу служанки заполоняла призрачная зыбь скверны. По неясной причине потустороннее воздействие затронуло её куда сильнее, нежели охранников.
Когда пожилая горничная поменяла холодный компресс и покинула комнату, я уселся на стул и провёл над кроватью скованными руками. Подушечки пальцев моментально потеряли всякую чувствительность.
– Что здесь происходит?! – прозвучало вдруг от двери.
– Уймись, Вальдер! – потребовал герцог, с интересом следивший за моими манипуляциями. – Это не займёт много времени.
– Промедление недопустимо!
– Уймись и не злоупотребляй моим гостеприимством!
– Вот как?! – прошипел взбешённый сыскарь. – Гостеприимством, значит?!
Я тряхнул головой, пытаясь отрешиться от перебранки, и сделал ещё несколько пассов скованными руками. Душу служанки заполоняла взвесь скверны, но чувствовалось в той нечто странное, словно бы мелькал растворённый отпечаток чужой воли. Все попытки ухватить эту призрачную ниточку ни к чему не приводили; стоило лишь потянуть, и она утекала, как вода сквозь пальцы. Я мог бы выжечь потустороннюю силу или даже попытаться забрать её себе, но был почти уверен, что игра не стоит свеч. Сбежать из имения герцога эти крохи не помогут, а служанка наверняка не знает ничего полезного, и моё вмешательство лишь уничтожит единственную зацепку.