выделяют эти обрывки реальных событий из того потока сознания, что проходит перед их глазами во время сна пациента, он поверил на слово. В Дубровке она помнила многих постояльцев. До того как замолчала, была и общительней и веселей. Здесь к ней заходила только Иванцова, врачи, да обслуживающий персонал.
Вот так сухо и, словно экономя слова, поведал Шейн Дэну подробности ее жизни. И, глядя на эту хрупкую старушку, которая так мастерски занюхивала водку кусочком черного хлеба, Дэн искренне восхищался ее мужеством и жизнелюбием.
Надо отдать должное Шейну, он ни о чём не спрашивал эту пожилую женщину за столом, рассказывал какие-то байки о жизни своих пациентов, которые по роду его деятельности почти сплошь все были пожилыми людьми. Дэн хохотал от души, бабка тихонько посмеивалась и искренне была рада такому вниманию.
Она даже обняла Дэна на прощание и категорически отказалась оставить в своем крошечном холодильнике оставшиеся закуски. А потому с почти непочатой бутылкой водки и кучей еды Дэн с Шейном перекочевали в комнату к Дэну.
- Знаешь, что не дает мне покоя, - сказал Шейн, выдохнув и одним глотком проглотив крепкий напиток. Он даже покраснел и сморщился так, что Дэн хотел спросить: "Не пошла?"
- Эх, хорошо пошла! - удивил парня старший товарищ и, хрустя маринованным огурчиком, продолжил: - Ведь все наши маркеры и все исследования по этой бабульке говорят о том, что ей больше ста лет.
- Ну, учитывая все те испытания, что выпали на ее жизнь, думаю и за 75 лет организм мог износиться до такого состояния,- возразил Дэн.
- Износиться мог, но есть такие маркеры, которые не ошибаются. Как годовые кольца на деревьях. Бывает, конечно, что и дерево не образует годовое кольцо, бывает, что образует за год два, но это разница в несколько лет, ну никак не на три десятилетия.
Дэн пожал плечами и налил в обе рюмки еще по глотку.
- Эти методы определения одинаково хорошо работают и на нас, и на людях - продолжил доктор Шейн, - и, знаешь, что интересно?
Дэн, конечно, не знал, но Шейн и не стал томить его догадками.
- Человеку отмерен срок в сто двадцать лет.
- Что значит, отмерен? - уточнил Дэн, тоже хрустя огурцом.
- То и значит, что человек должен жить сто двадцать лет. Все его органы, системы и процессы в его организме рассчитаны на то, чтобы проработать никак не меньше этого срока, - удивил его Шейн.
- Почему же тогда он столько не живет?
- Вот! Почему? - ткнул в его сторону вилкой с огурцом старший товарищ.
Дэн поднял рюмку.
- За то, чтобы люди жили не меньше ста двадцати лет!
- Да, решительно поддерживаю!