Они чокнулись хрустальными стопками, одолженными Шейном у Екатерины, дружно выдохнули, выпили и, поморщившись, закусили кто чем.
- Человек живет вдвое дольше, чем нужно для элементарного продления рода, - продолжил свою мысль ученый, - но вдвое меньше, чем мог бы жить.
- А сколько нужно для продления рода? - на всякий случай уточнил Дэн.
- 30-35 лет – возраст, когда ты уже оставил после себя жизнеспособное потомство. Столько живут, например, в разных племенах Африки.
- Так мало? - расстроился Дэн.
- Да, увы, но человек в среднем живет в два раза дольше! - повторился Шейн.
- И, тем не менее намного меньше, чем мог бы! - повторил за собеседником и Дэн.
- А я так надеялся на эту бабку! - с горечью махнул рукой Шейн.
- Не расстраивайтесь, Шейн, у нас еще есть время, я думаю. Мы ведь только начали! - пытался успокоить его парень.
- Боюсь, мой друг, у меня времени уже почти нет - и глаза Шейна наполнились слезами.
Дэн ничего не понимал.
- Аркадий Виленович, почему у Вас почти нет времени? Вы больны? - со страхом ожидая ответ, посмотрел на него Дэн.
- Нет, нет, коллега. Увы, не я, - он небрежно смахнул скатившуюся слезу.
И хоть Дэн и сам был уже изрядно пьян, от Шейна он никак не ждал откровений. Тем не менее, Шейн поднял на него полные слез глаза и сказал:
- Моя дочь больна, - и уронил голову, закрыв руками лицо.
- У Вас есть дочь? - уставился на него парень.
- Да, Даниэль. У меня давно уже нет жены, но есть дочь. Она не на много младше тебя. И она серьезно больна. С детства. Боюсь, ей осталось недолго.
Шейн встал и пошел к окну. Видел ли он что-нибудь за темным стеклом, кроме своего отражения Дэн не был уверен, сам он сидел ошарашенный, пытаясь как-то осмыслить услышанное.
- Простите, доктор Шейн, а чем она больна? - наконец не выдержал и спросил Дэн.
Шейн повернулся к нему лицом, решительно подошел к столу, разлил остатки водки по рюмкам.
- За жизнь! - сказал он тихо, выдохнул и, не чокаясь, выпил.
Дэн поддержал. Выпил, не поморщившись и даже закусывать не стал. Он молчал и смотрел, как Шейн гоняет по тарелке скользкий гриб. Наконец, гриб был наколот на вилку, но подняв вилку, Шейн неожиданно произнес:
- За глаза все говорят, что наш род проклят. Это глупо! И это несправедливо! И нечестно! И, тем не менее, мы не можем продолжать род кроме как через чистокровные браки. Но нас осталось так мало, что чистокровные браки стали возможны только с близкими родственниками и наши дети рождаются или нежизнеспособными, или больными.
Он бросил вилку с грибом в тарелку и снова пошел к окну, не в силах совладать с эмоциями.