— Что же ты сделала? – ужаснулась девушка.
— Потеряла душу.
— Как потеряла? А кем ты была? Ангелом? Белым? Черным? – засыпала её вопросами подруга по несчастью.
— Белым. А ты?
— И я белым, — удивилась девушка. — Неужели такое возможно, потерять душу?
— Как видишь. А что сделала ты?
— Родила ребёнка, — снова улыбнулась девушка, она и раньше была очень улыбчивой, но теперь просто светилась счастьем.
— Нарушила обет? Но разве за это бреют?
— Нет, не нарушала. Это было непорочное зачатье.
— Шутить?
— Если бы, — пожала она в ответ плечами. — Мой отец генетик. Он тоже думал, что меня всего лишь выгонят за это. Но это оказалось настолько серьёзно, хотя я понятия не имею насколько. Мне сказали, что я чуть ли не нарушила генетическое равновесие нации. Хотя, что я сделала? Всего лишь родила свою малышку без отца.
И вдруг она загрустила.
— С ней что-то случилось? — дошёл до Агаты смысл недавней пантомимы сестры.
— Слава Богам, всё обошлось. Но все так переволновались! У неё оказалась какая-то совершенно уникальная кровь, а ей срочно требовалось переливание. И думали, что моя кровь ей подойдёт, но, представляешь, она не подошла! Если бы не Ева, возможно, она бы умерла.
— Ева? – удивилась Агата, услышав одно и то же имя второй раз за вечер.
— Да, Ева. Говорят, она особенная. Какая-то просто невероятно особенная, — она наклонилась поближе, и заговорила тихо-тихо, — Я слышала, что она должна спасти весь наш нечеловеческий род.
— А что не так с нашим родом? – не поняла её Агата.
— Как что! Мы вымираем! Мы не способны нормально размножаться. Мой отец бьётся над этим всю свою жизнь, пытаясь понять, почему мы не переопыляемся как баклажаны, — хихикнула она.
— А твой отец случайно не из тех болтунов, что приходили сюда раньше каждый вечер?
— До того, как ты заперла эту дверь и повесила эту табличку? – она снова хихикнула. — Видела бы ты его лицо. И не только его. Я целый час наблюдала, как они с важным видом возмущаются, а потом разворачиваются и уходят. А потом решила незаметно зайти. А тут такое!
И Агата не поняла, Беата имела в виду осыпавшийся с Дерева цвет, или вновь обретённую способность говорить.
— Нам пора идти! Ужин уже закончился, и нам, наверняка, остались какие-нибудь объедки со стола. Пойдём вместе! – поднимаясь, и отряхивая лепестки, позвала её Беата.
— А нас не заподозрят, если мы пойдём вместе? – сомневалась Агата.
— В чём? – отпустив Дерево, беззвучно прошептала Беата, и показала руками – видишь, ничего не изменилось. Но Агата уставилась на неё так, словно она могла говорить без Дерева – ясный голос Лулу в её голове продолжал переводить даже то, что Беата произносила одними губами.