— Не так просто, как хотелось бы, ведь с неё сняли Метку, когда она умерла, — поясняла Изабелла. — А без Метки сделать это сложно. Но я постараюсь с этим что-нибудь придумать.
— Да, уж постарайся! На кой хрен ты тогда кера и работаешь в Замке Кер?
— Это не самое сложное, — пропустила мимо ушей её грубость Изабелла. — Ты не сможешь потом вернуться оттуда без тела. И с этим я уже точно тебе ничем не могу помочь.
— Нет, Ева, нет, — замотал головой Альберт Борисович. — Я не могу допустить такой Вашей жертвы, ведь Вы должны будете остаться там вместо Анны.
— Послушайте, давайте я сама о себе позабочусь, — она посмотрела на них устало и равнодушно. — Идите за ключами от вашего склепа.
Они стояли над телом Анны Гард в шикарном лиловом платье, в том самом, что она была изображена на картине. Барокамеру давно открыли, но в небольшом полутёмном помещении до сих пор стоял влажный туман.
Барокамерой на Евин непритязательный вкус был обычный стеклянный ящик с трубками. Правда, сохранилась она в нём действительно неплохо. Еве, пролежавшей в своей постели всего пять дней и не снилась такая нежность кожи и свежесть лица.
Но, сколько можно рассусоливать! Инструкции выданы. На Неразлучников вместо безобразной верёвки стараниями Изабеллы приделали приличный кожаный поясок — в конце концов, Еве ведь нужно идти в нём в Замок. Хотя не обязательно было делать это сейчас — Ева ни за что не хотела расхаживать в этом платье, и собиралась переодеться в своё.
Изабелла придерживала бледного Арсения. Этот слабак того и гляди готов был рухнуть в обморок. А Альберт Борисович трясущимися руками уже просунул под талию жены одну из массивных частей пряжки.
Ева расположилась в её теле, совершенно его не чувствуя. Надеюсь, у неё не торчат там ноги? По полученной Евой информации об Анне Гард, она должна была быть выше Евы, но кто её знает, вдруг усохла в барокамере?
Приглушенный щелчок замкнувшейся застёжки, и воздух на вдохе мощным потоком стал проникать в её лёгкие. Это было невыносимо, хотелось перекрыть этот надув, лёгкие разрывало. Она закашлялась и села. И глядя на эти знакомые — или незнакомые? – расплывающиеся лица вокруг себя, Ева почувствовала, как таким же мощным потоком стало заливать её мозг.
События проносились перед глазами с бешеной скоростью, она ничего не понимала, ничего не различала, разве что какие-то незначительные детали, шум, смех, голоса. Она снова упала, больно стукнувшись головой о стеклянную поверхность. «Если мне когда-нибудь ещё раз придёт в голову глупая мысль в кого-нибудь вселиться, нужно будет взять с собой подушку» — подумала она, когда это, наконец, прикратилось.