– Хорошо.
– Хорошо?
– Очень хорошо. Приглашала погостить. Накормила виноградом. С женитьбой помочь обещала.
Зевс поморщился и поднял ладонь, будто заслоняясь от порыва ветра, бросившего пепел в лицо.
– Значит, он ей все еще дорог, – обронил тихо.
– Они, – поправил я. – Они ей все еще дороги.
Громовержец повернулся. Уперся в меня пристальным взглядом – метнул знаменитую серую молнию.
Молния потонула в тартарской черноте – не надо на меня так смотреть, брат, мой взгляд светлее со временем не становится.
– Насколько она безумна?
Тифону в Тартаре, видно, крошек под бок напихали: вон с каким остервенением заворочался, из кратера в небо полетели ошметки лавы, Гелиосова колесница скрылась за дымом, и земля закачалась под ногами палубой корабля в шторм. Но двое Владык остались стоять незыблемо – на то они и Владыки.
– Спросила меня о Рее. Давно ли видел.
– Ясно.
Безумна настолько, что перепутала отца и сына, не разобрала, кому Звездоглазая мать, а кому – жена… о чем теперь думаешь, Зевс? Что надо бы и Мать-Гею – как когда-то Урана?
Только вот мы же сами расплавили серп, которым когда-то был оскоплен муж Плодоносной, так что теперь делать? С молниями выйдешь на безумную бабку, внучек?
– Еще говорила что-нибудь полезное?
– Сказала, что не будет мстить за Тифона.
Зевс хмыкнул и отвернулся, разрывая цепь наших взглядов. Взглянул туда, где из катера вслед за первой поползли новые огненные змеи – вот одна как раз добралась до горного дуба и заглотнула легко, как птенца, только пылающие ветки испуганно махнули крыльями.
– Солгать не могла?
– Безумие всегда истинно. Она не пойдет против нас. Пока что.
Кажется, теперь я знаю, от кого отец унаследовал это свое «рано или поздно». И понимаю, что именно таилось в прощальном смешке Геи-Земли.
– Пока что, значит, не пойдет – а потом?
– А потом – не знаю.
Зевс огорченно вздохнул. По-старому, по-мальчишески взлохматил себе шевелюру. Зачем-то подергал бороду, будто хотел оторвать – и здравствуй, утраченная юность.
– Хорошо. Я сделаю так, чтобы за ней присматривали. Может, с годами она смирится…
«…а может, я придумаю, как раз и навсегда избавить нас от забот», – это он проглотил. Расправил и без того расправленные плечи, еще раз свысока оглядел остров – горы, лагуны, томные изгибы холмов…
– А знаешь, зачем я тебя сюда вытащил? – вдруг спросил Громовержец. – Я вот думаю этот остров Коре подарить. К вашей свадьбе. Ну как, по-твоему, ничего?
И негромко рассмеялся, глядя на мое лицо.
– Да что ты в самом деле… или думал, что я отступлюсь от своего? Я же сказал – бери! Бери и владей! И не церемонься там: поплачет и свыкнется. Хотя… кого я учу.