– Орете? Хорошо. Кто орет– того сразу мучиться.
И несколько часов потом сборище у дворца будет являть собою картину, милую сердцу аэдов: вздохи, стоны и горькие жалобы. Перешептывания:
– А Щедрый Дарами… что – судит?
– Дела у него. Не начинал сегодня.
– А я слышал – явился… скоро начнут?
– Скоро ли?
– А мне говорили: сильно не в духе сегодня. Чего доброго – так и к Танталу и Данаидам загреметь можно.
– Так ведь все говорят, что – справедливый!!
– Справедливость у него в женах, сам – безжалостный…
– Ш-ш-ш!! Да тебя за такое…
– У богов она – справедливость разная… Как у Судьбы-Ананки. Вот я, например…
– Не слушайте этого богохульника!
Гермес иногда любит подшутить над тенями. Вестник влетает в зал судейств, потом вылетает наружу, прислоняется к золотой створке и стоит. Долго стоит, всем лицом вздрагивает. Шепчет белыми губами правдиво: «Грозен сегодня, ох, грозен…»
Потом открывает глаза и глядит уже на тени.
Сочувственно.
После отбытия вестника толкучка начинается совсем в другом качестве.
– Что ты меня вперед выпихиваешь?! Сам иди!
– Выкуси! Хотел быть первым – будь первым!
– Давайте детей пустим вперед, может, хоть их пощадит!
– Их пощадит, а на нас отыграется.
– Трусы! Чего вам бояться после смерти?!
– Так может, ты пойдешь?! Эй, храбрец, ты где?
– За дверь его запихивай!
Даймоны или привратники выхватят из толпы тень, или толпа сама отрыгнет ее к бронзово-золотым дверям с коваными песьими мордами (черная скалится, золотая следит) – двери откроются.
Главный зал дворца судейств меньше моего мегарона, но зато и страшнее. Он дышит холодом и неприступностью, и ледяные стигийские воды бесшумно плещутся вдоль стен. Перемигиваются синими огнями серебряные чаши-светильники. Давят колонны – из некоторых высовываются то песьи морды, то драконьи. Шуршит крыльями свита у подножия трона, возле трона, за троном (там – неизменный Гелло).
И два выхода есть из зала, и возле обоих замерли в готовности духи-даймоны. Широкий выход, медные двери – уведут к Лете, а после – к асфоделевым лугам. Узкий, окованный золотом – для редких гостей – праведников, которых ждет Элизиум.
А для Полей Мук у меня нет дверей. Вопящего грешника подхватят Эринии и, нахлестывая бичами, выволокут обратно через вход – всем в назидание. Грешник будет орать и извиваться всю дорогу до Полей Мук, почему-то никто не ведет себя иначе.
Величие зала прибивает умершего к полу.
– Подойди. Можешь смотреть.
Хотя на что тут смотреть?! Смертные говорят – ужасен. Алекто-Эриния вздыхает – много вы чего понимаете, смертные! Нюкта-Ночь смеется: возмужал…