– Каждому при рождении – своя судьба? – переспросил я, когда Лахезис вконец запуталась и прервалась, чтобы почесать подбородок.
Мойра молча сдула с глаз пепельную прядь. С мукой закатила глаза.
– Любимчик – а ты не слышал?!
– И у всех при рождении нити одинакового цвета?
Атропос и Клото переглянулись с широчайшими ухмылками.
– А-а… – протянула Лахезис. – Ты вот что… Заметил, да?
Да уж, не заметить было трудно.
Я смотрел на ало-черную нить.
Нить была прозрачной в начале. И меняться под моим взглядом, вроде бы, не собиралась.
– Сколько веков прошло – помню, – вдруг тихо, серьезно сказала Клото. – Помнишь, Атропос? О чем мы тогда спорили?
– Да о мелочи какой-то, – откликнулась Неотвратимость. – День еще дурной был, старый Уран бурчал и гневился. Так и не смирился тогда еще, что его с трона сын снес. Да Лахезка, дура, котел с варевом перевернула, ноги себе обрызгала. Пока бегали, пока пол оттирали… Ну, подумаешь, сын у Крона родился! Так он утром родился, мы утром жребий и вынули, в свиток занесли. Вечером начали нити проверять. Клото на нить как глянет. Как заорет!
– Ты б не заорала? Не у сатира – у Кронова сынка запись пропала!
– Пропала? – вклинился я наконец.
– Ага. Утром был жребий – а к вечеру нету. И запись изгладилась. Чистые строки. И нить вот такой тогда и стала…
– И что это значит?
– Это значит, любимчик, что твою судьбу переписали наново. Когда ты был одного дня от роду.
– Так меня ж…
Запахло чесноком и чем-то кислым, клацнули рядом смыкающиеся зубы, и перед глазами встала бездонная глотка, издалека, из хрустального вечера, окрашенного зарницами, донесся женский плач.
– Ага. Тебя ж. Любимчик, а ты себя-то спрашивал, что было бы, если бы тебя не проглотили?!
Не спрашивал. Зачем? Понималось как разумеющееся само собой: Рея хотела девочку, даже придумала ей хорошее имя – Гестия. Но родился мальчик. Наследник. И тогда Рея принесла младенца мужу…
Почему-то сколько ни вглядывался в свое прошлое – казалось, что может быть только так.
– Такое бывает?
– Что в детстве судьбу переписывают? Бывает, хоть и редко. Только все равно потом близко от предназначенного ходишь. Суждено быть героем – будешь героем. Суждено Владыкой – будешь Владыкой…
Неудивительно, что ко мне Судьба в утробу батюшки пришла поболтать. Небось, заинтересовалась редким случаем.
А Мойры прячут глаза за делами. Лахезис засунула в пузатый сосуд руку, шарит в поисках жребиев, у Клото нить запуталась: не пряжа судьбы, простая нитка, которой подол обметывает: распутать надо. Атропос тоже не смотрит: у нее – полотно и ножницы.