Первым приволокли Менетия.
На четвертый год с памятного бунта. Закованного вдоль и поперек и яростно моргающего оставшимся глазом. Сын Япета, единственный из приближенных Крона, кто избежал участи своих соратников просто потому, что скрылся с поля битвы. Впрочем, на титанскую память недолго скрывался: был пойман за какими-то бесчинствами, отлуплен по первое число и приволочен, дабы подвергнуться ужасным мукам.
– А-а… – хрипло выдавил Менетий, когда его швырнули перед моим троном. – Стервятничек. Нашел себе дело по рылу. Пытать сам будешь?
– Я нынче царь, – отозвался я. – Мне самому необязательно, – и к Кратосу с Зелом: – Куда его? В Тартар?
Сыновья Стикс развели ручищами. Без матери (или Зевса) они сразу терялись. Топтались на месте, бессмысленно толкали друг друга в бока: «Говори уже!» – «Говори сам!» – «Такое сейчас скажу…»
Наконец стало ясно, что, вроде бы, не в Тартар. Что бесчинства Менетия настолько переполнили терпение Зевса, что тот желает особой кары.
– Грифы? – переспросил я, когда Кратос растолковал насчет кары. – Грифов у меня хватает.
И все голодные. Когда Менетия приковали цепями к скалистой почве, голошеие твари со всех Полей Мук слетелись с радостно разинутыми клювами, будто услышали: «Можно!»
– А ты… смотреть будешь? – просипел сын Япета, когда его живот уже скрылся под массой толкающихся, рвущих когтями, долбящих клювами созданий. Слышалось хлопанье крыльев и пронзительные крики, если кому-то доставался особенно вкусный кусок титанской печенки.
– Может, и буду, - ответил я. – Справедливая казнь. Ты мне всю печень выжрал в Титаномахию со своими набегами. Думаешь, я забыл?
– Помнит он… сам… со своим лавагетством… все нутро выклевал… а… а!
Он не торопился кричать: всё сдерживался, хотя когда в твоих внутренностях копошатся клювы и когти… может, и правда, страшнее Тартара.
Кратос и Зел уже давно отошли подальше: приговор выполнен, зачем на него еще смотреть?
Я смотрел. Ждал, пока закричит.
И он закричал.
– Мест наготовил?! Мест рядом со мной наготовил, Кронид?! Для моих братьев? Для ваших бывших союзников? Для последних из титанов?! Ты их поближе, поближе ко мне… чтобы доплюнуть мог… чтобы посмеяться… мог… увидеть… Не пощадите ведь, а?! До одного ведь – а?!
– Вы бы нас пощадили?
Вместо ответа прозвучал наконец вопль. Пронзительный: грифы – и те на миг уняли голод, выдернули головы из ран и тяжело отбежали по земле на несколько шагов. Остановились, растопырив крылья, вытянув голые шеи и шипя: что, только орет, больше ничего не сделает? Айда пировать, братцы! Начали подступать медленно, по шажочку, клацая клювами друг на друга…