– Нет, – сказал Джекаби.
– Нет, – сказал Харон.
– Что? – Я повернулась к перевозчику. – Почему нет?
– Ты не сможешь пройти, пока не разорвешь свои связи. Это четвертое правило. У тебя не должно быть ничего, связывающего тебя с миром живых как физически, так и метафизически.
– Что за нелепость? Конечно, меня многое связывает с миром живых. Там все, кого я знаю.
– Эмоции допускаются, Эбигейл Рук. Нельзя иметь при себе канал.
– Канал?
– Проверь свои карманы.
Я достала серебряный кинжал.
– Это не канал. Это всего лишь нож.
– В другом кармане.
– В другом кармане ничего… – Пальцы сжали прохладный гладкий камешек с выгравированными на нем концентрическими кругами. Я вынула его. – Ах да! Как странно. Не помню, чтобы специально брала его с собой.
– Где вы это взяли? – Джекаби заинтересованно шагнул ко мне.
– Павел дал вместе с портретом мистера Финстерна. Я вроде уже показывала вам, разве нет?
– Определенно нет.
Детектив вынул из внутреннего кармана красный мешочек и открыл его. Подкладка сверкала серебром, но внутри оказалось пусто. Джекаби протянул мешочек мне, и я опустила в него странный «сувенир» Павла, после чего мой работодатель быстро завязал тесемку, словно пытался удержать внутри скачущую белку, а не безжизненный камень.
– А что случилось? Что это такое? – спросила я.
Джекаби еще сильнее свел брови.
– Он, должно быть, связан с советом, – осенило меня. – Харон говорит, это канал. Канал, ведущий к чему? К кому?
– Не знаю, – ответил Джекаби. – Но очень хочу выяснить.
– Тем больше причин искать ответы. Не волнуйтесь, я найду Лоуренса Хула. Он же непосредственно занимался проектом и должен знать не только всех этих злодеев, но и что именно они замышляют.
Джекаби засунул мешочек с камнем в карман пальто.
– Подождите.
– Сэр, я ценю вашу заботу, но вы не можете все время сражаться вместо меня.
– Сражаться – нет. Но могу дать вам это.
Он взял меня за руку и вложил в ладонь кожаный кошелек тусклого серо-бурого цвета.
– Что это такое?
– Четыре обола. Древнегреческие монеты. Во многих мифах разных народов говорится о том, что перевозчику нужно платить. Кроме того, я положил туда самую ценную реликвию, какую смог найти за такое короткое время. Обрывок окаменелой струны, сделанной из кишок овцы. Ее передавали из поколения в поколение на протяжении многих столетий. Говорят, это остаток последней лиры, на которой играл Орфей. Проверить достоверность этих сведений я, конечно, не могу, но артефакт определенно обладает необычной аурой, так что легенда, по всей видимости, не беспочвенна.
– Благодарю вас, мистер Джекаби.