– Надо было с этого и начинать, – нахмурился детектив. – Зачем тогда они вообще нужны?
– Разве не все люди окажутся здесь? – спросила я. – Ну, как вы сказали, рано или поздно?
– Все, но они уже не будут живыми. Входит душа, но не бренная плоть. Если хотите пройти, придется умереть, то есть оставить здесь свое тело.
– Ну что ж, – подала голос Дженни, – наконец-то у меня преимущество перед вами.
– Ты можешь войти при желании, Дженни Кавано, – пророкотал Харон. – Но тогда уже не вернешься в мир живых. Ты принадлежишь нижнему миру. Ты душа без оболочки. Вспомни первое правило. Это твой шанс, который ты откладываешь. Другого тебе дано не будет.
– Превосходно, – заключил Джекаби. – Вы остаетесь здесь, а я добуду нам ответы.
– Пройти могут только смертные. Это третье правило.
– Все в порядке. Я смертный.
– Да, но часть тебя бессмертна. Внутри дремлет бесконечная сила. Ты можешь перейти на ту сторону. Можешь вернуться. Но твой дар нет. Его с собой не забрать.
– Значит, я перестану быть ясновидцем, – задумчиво произнес Джекаби. – Формально я буду мертв, и дар перейдет к следующему хозяину. А я освобожусь…
По выражению лица моего работодателя было трудно догадаться о его истинных чувствах, но, похоже, он какое-то время действительно обдумывал такой вариант.
Харон указал тощим пальцем на двинувшегося было к нему изобретателя.
– Для тебя переход будет еще менее приятным. В тебе тоже есть искра бессмертия, Оуэн Финстерн, но она тесно связана с твоей сущностью. Волшебный народ не может пройти. Если ты попытаешься пересечь границу, твою душу разорвет надвое. Не знаю, выживет ли хоть какой-то клочок тебя.
– А я и не вызывался, – пожал плечами Финстерн.
– Значит, пойду я, – заключила я, чувствуя, как сжимается сердце. Иногда в компании своих нынешних знакомых я казалась себе совершенно непримечательной, обычной галькой среди драгоценных камней. Нормальной. Скучной. Но теперь, похоже, моя нормальность оказалась как нельзя кстати. – Пойду я.
– Эбигейл… – промолвила Дженни.
– Нет, – тут же возразил Джекаби. – Это слишком опасно. Я не позволю.
– Но выбора у нас особого нет, правда? Либо я, либо никто. – Я покачала головой. – Они и так уже погубили слишком много людей – больше, чем мы знаем, как признался Павел, – и погубят еще больше. Нам нужно узнать, кто стоит за всем. И я это выясню.
Дженни подплыла поближе ко мне и, протянув руку, коснулась щеки. Меня словно обдуло ветерком.
– Ты и так уже много всего сделала, Эбигейл. Мы не вправе просить тебя о таком.
– Тогда и к лучшему, что не просите. Всю свою сознательную жизнь я пыталась проложить свою собственную дорогу, открыть то, чего никто никогда раньше не видел. Что ж, дороги более уникальной мне не найти. Этой мой выбор. Мое приключение. Я могу найти ответы на интересующие нас вопросы. Я пойду.