Раны затягивались на глазах, кровь засыхала. Вскоре стало ясно, что глаза Кобы целы, а это главное, ведь свойства «гематогена» не безграничны. Наконец Коба захрипел, распахнул полные ужаса глаза, выдохнул со свистом, схватился за грудь:
– Ребра сломал, сука.
Ощупал лицо и разрыдался. К тому моменту раны уже зарубцевались, и лоб, щеки, нос и даже подбородок покрывала сеть розовых шрамов.
– Ничего, шрамы мужика украшают, все обошлось, – успокоил его я.
Коба опустошил флягу водки, крякнул.
– Спасибо вам.
– Эх ты, нуб дремучий, – я хлопнул его по спине. – В Зоне не принято благодарить напарников, на то он и напарник, чтоб помогать. Сегодня тебе помогли, завтра – ты поможешь. Вставай, надо доковылять до «Титаника», пока ты не вырубился. Там поешь и отоспишься.
– Я еще не попадал в такие ситуации, – сказал Джига, подставляя Кобе плечо, но он от помощи отказался, поковылял сам. – В смысле, усиленно не регенерировал.
– Год назад я попал сюда вместе с Заком, он же Закорючка, слыхали о таком? – пролепетал Коба, зевнул, повертел головой, отгоняя сон. – Он говорил, что ему напарник нужен, а сам использовал новичков как отмычки. Каждый второй у него дох. И я должен был, меня тогда из-за него анархисты подстрелили, а Зак сбежал, бросил меня. Если бы не «гематоген», помер бы, наверное. Знаю, что после «гематогена» обязательно надо пожрать, да от пуза, чтоб восполнить запасы. Тогда мне кость в ноге повредили, но я ниче, доковылял. А поел слабенько, так утром два зуба раскрошились. Так-то.
«Титаник» было видно издалека. Одной Зоне известно, откуда пять лет назад посреди леса взялась плоская поляна со ржавой баржей, вмурованной в ил килем, заваленным полусгнившими бревнами. Корма, где некогда располагалась капитанская рубка, торчала на поверхности, там предприимчивый сталкер Вуд обустроил бар и плохонькие номера, а в киль под землей прорыл ход на случай выброса.
На подходе к «Титанику» колени Кобы подогнулись, и он чуть не упал. Дальше он геройствовать не стал и воспользовался плечом Джиги, у которого я забрал рюкзак.
Еле втащили Кобу в бар по выкрашенному в зеленый трапу. Вуд нас уже встречал, взглянул на Кобу с исполосованным лицом, всплеснул руками:
– Химик! Живой, чертяка! Чем могу помочь?
Я усадил Кобу, сразу же уронившего голову на руки, сложенные на столе.
– Товарища накормить и спать уложить. Джига, проконтролируешь?
Вуд, как и я, был старожилом, о болезни моей он, как и все окружающие, не знал, просто таким способом выражал восхищение моей везучестью – больше десяти лет рискую, хожу к самой Дубне, и мне хоть бы что. Я пожал протянутую лапищу: