Не сказав ни слова пожилой полинезиец, для которого расправа с побеждёнными являлось обыденным делом скользнул вправо, по едва заметной тропинке. Я начал тоже спускаться по крутому обрыву, стараясь не отстать от него.
Макоа почти бежал навстречу битве.
Я проигрывал ему каких-то пару шагов.
Во мне не было страха.
Во мне не было сомнений.
Во мне жил один лишь гнев. Не помню, когда он так клокотал внутри, вырываясь наружу. Из ноздрей, из открытого рта.
Я ощущал, как изменяюсь. Когда мы спустились вниз, я уже перестал быть человеком.
Макоа зачем-то обернулся ко мне и отшатнулся прочь. Я увидел ужас на его лице.
Стремительно обогнув своего верного друга, направился к насильникам. Они заметили меня поздно, слишком поздно.
Тот, что пристроился сзади женщины и толчками входил в неё вдруг начал заваливаться спиной назад. Довольное выражение осталось на лице навеки неизменным и застывшим, только посередине лба появилось тёмное красное пятно. А следом послышался звук выстрела. Сергей всё-таки не сдержался, несмотря на мои увещания.
Между тем остальные полинезийцы вскочили и обернулись к нам.
Женщина, не меняя положения так же на карачках, покрытая кровоточинами и синяками с тихим воем засеменила коленями в нашу сторону.
- Пришло ваше время! – закричал Макоа на языке своего народа. – Пришло время для смерти! От смерти не спрячешься! Боги явились покарать вас! Я только что видел Тангароа и он больше не любит вас и не собирается защищать! Он послал наказать вас своего сына!
На Макоа напали сразу двое, а вот со мной никто не спешил сразиться.
Я хотел поскорее добраться до них и покарать как можно суровее. Легко уклонившись от предназначенного удара, проводил взглядом очень медленно двигающуюся возле головы боевую дубинку, а чуть позже с силой ударил кулаком в грудь высокого воина со шрамами на лице. Назад вырвал руку из его грудной клетки уже с трофеем – в моём кулаке продолжало биться чужое сердце. Я крепко сжал его так, что мгновенно выдавил остатки жизни бордовым ручейком и отбросил прочь.
- Оао! – заревел нечеловеческим голосом боевой клич южного моря и, используя инерцию тела напавшего на меня ещё одного полинезийца, сбил его с ног таким образом, что он в падении перевернулся через голову и спиной упал на выставленную ногу. Громко треснул сломанный позвоночник. Третьему мимоходом снес дубинкой половину черепа. От силы чудовищного удара татуированное тело взлетело в воздух метра на два над землёй, с раскинутыми в стороны руками. Четвёртый попытался убежать, но я настиг его одним прыжком.