Вначале флигель предназначался для ночлега гостей. В нем месяцами жили гостившие у Чехова родные, останавливались друзья и знакомые. Флигелек так полюбился Чехову, что с 1895 г. он переселился в него сам и устроил здесь свой рабочий кабинет.
В этом крошечном домике всего 20 квадратных метров жилой площади и холодные сени. Но планировка комнат так продумана, что домик кажется просторным и очень уютным.
Над балконом на высоком фронтоне установлен флагшток. Когда Чехов бывал дома, поднимался маленький красный флажок как сигнал местным жителям, что к хозяину флигелька можно приходить за советом и медицинской помощью.
Прием больных в летнее время был в сенях флигеля. Готические окна с цветными стеклами придают этой комнате веселый, живописный вид. Здесь висит шкаф, в котором до наших дней сохранились лекарства. На столике — медицинские инструменты Чехова, рецепты, им выписанные. В углу стоит докторский умывальник.
|
Флигель, в котором была написана «Чайка». |
Эта комнатка всегда вызывает воспоминания у бывших пациентов Чехова.
Старый писатель Николай Дмитриевич Телешов рассказывал: «Вспоминается случайный разговор со стариком крестьянином из Лопасни, где Антон Павлович никому не отказывал в медицинской помощи. Старик был кустарь, видимо, человек зажиточный. Сидели мы рядом в вагоне Курской дороги, в третьем классе, на жесткой скамейке, и по-соседски разговорились от нечего делать.
Узнав, что он из Лопасни, я сказал, что у меня есть там знакомый.
— Кто такой?
— Доктор Чехов.
— А... Антон Павлович! — весело улыб-нулей старик, точно обрадовался чему-то. Но сейчас же нахмурился и сказал:
— Чудак человек! — И добавил уже вовсе строго и недоброжелательно: — Бестолковый!
— Кто бестолковый?
— Да Антон Павлович! Ну, скажи, хорошо ли: жену мою, старуху, ездил-ездил лечить — вылечил. Потом я захворал — и меня вылечил. Даю ему денег, а он не берет. Говорю: «Антон Павлович, милый, что ж ты это делаешь? Чем же ты жить будешь? Человек ты не глупый, дело свое понимаешь, а денег не берешь — чем тебе жить-то? Говорю: «Подумай о себе: куда ты пойдешь, если неровен час о г службы тебе откажут? Со всякими это может случиться. Торговать ты не можешь, ну, скажи, куда денешься с пустыми-то руками? Смеется, и больше ничего.
«Если, говорит, меня с места прогонят, я тогда возьму и женюсь на купчихе».
— Да кто, говорю, за тебя пойдет-то, если ты без места окажешься?»
Опять смеется, точно не про него разговор.
Старик рассказывал, а сам крутил головой и вздыхал, а то и по-хорошему улыбался. Видно было, что он искренно уважает своего бестолкового доктора!!»