И вообще — партизаны это токо у русских, и потому нехрен жаловаться, что немцы и их шавки тут деревни с жителями десятками жгли. Сами виноваты, ибо партизанить — некультурно. Не по-европейски.
А тут читаю Стахова — а он напоминает о Лютцове, Шарнхорсте, Гнезенау.
Попутно — Лютцов и Шарнхорст — действительные партизанские командиры. Чуть ли не похлеще Давыдова.
Гнейзенау — создал первую очень обоснованную, грамотную методичку по организации партизанской деятельности в стране, причем с очень точными тактическими и экономическими рекомендациями. Наши использовали его труд в 41–42 годах.
Да и сейчас обоснования и рекомендации Гнейзенау своей пользы не потеряли.
Глубоко чтимы немцами за это.
Касаемо отношения к партизанам-немцам — очень рекомендую[7].
«Фрайкорпс» при этом — типичнейшая партизанщина (к слову воодушевлявшаяся именно предыдущими деятелями) — и вот что интересно — почему это ни Наполеон не расстреливал деревни за то, что неподалеку партизаны хамили, ни чехи не расстреливали немцев семьями?
И почему деятельность токо русских партизан — такая уж бандитская и ужасная?
(Опять же отмечу, что для наших западных друзей все живущие на территории бывшего СССР — таки русские).
Что положительного в этом мемуаре — то, что Стахов несколько раз проговаривается, как тяжело было в окопах с этой «крысиной войной», бесконечными рукопашными и дракой за клочок земли. За это ему спасибо.
Бруно Сюткус «Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой» М. Яуза-пресс, 2011
Автор — литовец, всю свою жизнь стыдившийся того, что он литовец (действительно — ну что такое быть литовцем? Отвратительно и мерзотно и стыдно, хуже сифилиса! Это становится ясно после прочтения книги.) и страстно мечтавший всю жизнь быть немцем. Родился он в Восточной Пруссии, в литовской семье (ужас, ужас!) но семейные предания гласили, что он не какой-то гадкий литовец, а вполне себе бастард, потому как его бабушку трахал какой-то немец, причем даже не просто трахал, а даже и спускал, отчего папа Сюткуса и родился. Это Бруно постоянно с гордостью поминает на страницах своей книги, не забывая присовокупить, что трахавший его бабушку немец был аристократом и потому сам Сюткус не просто сын ублюдка, но даже сын аристократических кровей ублюдка. При этом фамилии своего великогерманского аристократического предка дотошный Сюткус ни разу не приводит, что как-то удивляет. Документов тоже никаких на эту тему нет, хотя свои солдатские документы Сюткус представляет обильно, причем даже в фотокопиях, чтоб никто не сомневался. Толкует только о том, что бабушке был подарен чудовищной стоимости перстень, который, однако, Бруно не то пропил, не то поменял на портянки, а чтобы это выглядело благовидно в книге придумал, что именно этим перстнем, гусем и куском сала откупился от кровавой гэбни. Но про кровавую гэбню позже, пока о том, как вонючему литовцу превратиться в благоухающего немца. Ну, чтоб не стыдно было. То, что Сюткусу все время было адски стыдно за свою изначальную национальность прет из книги могучим потоком.