команды насчет моей травмы головы и разбитого сердца». Он не сомневался: Уинн
понял.
Джаред отправился домой и заглянул в коробку с вещами – с фотографиями,
свитерами и всем прочим – и вытащил приглашение в лагерь «Флайерс». «Организация
«Флайерс» хотела бы пригласить Вас…». Вместе с рамкой он прошел в крошечную
гостиную и поставил ее на полку над камином, который никогда не использовался. В
Саванне забавно представляли себе зиму. Правда. Он не купил кондо, но мог, по крайней
мере, попытаться его обжить. Все остальное в квартире было похоже на «Эконо Лодж» в
Джексовилле.
Эти мысли подбили проверить телефон, из–за чего он взбесился. Он подумывал
свалить отсюда, встретиться с Уинном, Лебланом и другими парнями в каком–то модном
баре в историческом районе. Компания не помешала бы. И не помешало бы подцепить
девчонку. Он раздумывал, что можно было бы даже подцепить парня. Они с Лейном не
строили планов на повторную встречу. Но вместо того, чтоб отправиться к парням, он
передернул, вспоминая о Лейне, и уснул под звуки игры «Эвеланш». Ему снилось, что они
с Лейном играли в хоккей, а вратарем был Патрик Руа. Уинн произнес:
– Не пасуй шайбу парню слева, – и Джаред забил гол. Патрику Руа.
Лейн поцеловал его прямо на льду перед всеми, а потом превратился в сестру
Уинна. Они были в душевой в Джексонвилле, и она была одета в свитер «Флайерс».
Люди, утверждавшие, что сны рассказывают о будущем, – глупцы.
Только вот в следующем матче Джаред забил гол. В воротах, конечно, стоял не
Патрик Руа, но вратарь был безумным, что тоже считалось. Это был первый гол, забитый
Джаредом в этом сезоне. Он уже успел позабыть, как же здорово забивать. По пути к
скамье он катился мимо товарищей по команде и ударял по протянутым кулакам. И
вспомнил себя девятнадцатилетнего. Как он летал по льду с приклеившейся к клюшке
шайбой, и лампочка над воротами в его мыслях уже загоралась.
Он не всегда был злодеем. Когда–то давно он был героем. Отпив воды из бутылки
и с трудом дыша из–за напряжения и эйфории, он задумался, когда же успел измениться
и почему не заметил.
И может, только может, он мог бы измениться в обратную сторону.
Логичным ответом было бы «нет, будет слишком сложно» – но сложности никогда
не останавливали Джареда. Если бы он делал только то, что давалось легко, то играл бы в
детский футбол, а не в хоккей. Или был бы защитником, а не центровым. Все, включая
мать, убеждали его стать именно защитником.
И он отправился бы домой в Анн–Арбор после того, как Эндрю Уиттакер посмотрел
ему в глаза и проговорил:
– Я говорил те слова, чтоб ты лучше играл, Джаред. Мне жаль, что ты решил, будто