Она-то знала его истинную, порочную натуру. Она знала, какой он наглый, самонадеянный, бессовестный… неджентльмен! Как бы она хотела вышвырнуть его из дома! Выгнать прочь! Этот наглец даже попытался пару раз заговорить с ней, но встречал равнодушный, холодный отпор.
Кейт сделала глубокий вдох и перевела взгляд на Алекс. Весть о том, что Амелия, младшая дочь графини, уехала к тете и не сможет присутствовать на ужине, ужасно огорчила Алекс. Она ждала встречи с подругой, с которой могла бы поделиться хорошей новостью: ее цикламен наконец-то зацвел розовыми лепестками. Но так как подобные вечера никогда ей не нравились, Алекс забилась в углу дивана и кивала только тогда, когда кто-нибудь обращался к ней, оставаясь такой же замкнутой и нелюдимой, какой стала после смерти родителей. Сердце Кейт болезненно сжалось, потому что она знала: не существовало никакого способа вырвать сестру из этой твердой скорлупы, в которой она укрывалась от всего мира.
Недалеко от нее сидела Виктория и тихо разговаривала с Сесилией, невесткой графини Ромней, с которой они были так же лучшими подругами. Они были примерно одного возраста, имели общие интересы и дружили почти с тех пор, как Сесилия вышла замуж за старшего сына графа Ромней. Вот только даже беседуя с ней, Тори не могла скрыть своего напряжения и еле заметной грусти, которая вновь встревожила Кейт. С Тори определенно что-то происходило. Но если в случае с Алекс Кейт понимала, что ничего не сможет поделать, она должна была найти способ, чтобы помочь хоть бы Тори.
Наконец, вошел дворецкий и сообщил, что ужин подан. Они двинулись в большую просторную столовую, отделанную в темно-золотистых теплых тонах. Кейт хотела было вздохнуть с облегчением, усаживаясь за одним из концов длинного стола, как старшая в семье, но к ее изумлению их “милого” гостя посадили слева от нее из-за изменения рассадки по причине отсутствия других приглашённых.
У нее упало сердце. За время долгого ужина ей придется выносить присутствие этого ужасного человека, который постоянно бросал на нее то задумчиво-мечтательный, то непристойно-насмешливый взгляды, от которых ее пробирала жаркая дрожь. Она догадывалась, что он вспоминает их “содержательную” встречу и пытается сделать все возможное, чтобы и она не забыла об этом. Будь он проклят!
Справа от нее сидела застенчивая и немногословная жена викария, с которой Кейт не могла завести даже самый безобидный разговор. Не было никакой возможности проигнорировать его присутствие, его глубокий голос, когда он с кем-то разговаривал.