– Истинно так, – поддержал друга Ванюха.
– Мамой клянусь, насяльника! Почти восемь пробили! – донеслось из под земли, – еще пол штыка, и низовые хлынут! Буль – буль мне тогда!
– Сергей Юрич! Мы свое слово сдержали. У Костяна днюха, сегодня. Как же он без нас на базе?
Мы же не можем его бросить одного. Не по товарищески это. Не этично! Вы же обещали – пробьем раньше, отпустите. Мы ведь быстро, туда – сюда. Сюда – туда. Шементом. Да и наша экспедиция к краю подошла.
– Ага, небось, и шило уже припасли? Приключения на мои мозолистые ладони найдете? Случись что, с кого спросят? С вас? Это совсем не смешно. Вы даже шурф по настоящему бить не можете….
– Какое шило? Мы честные будущие геологи, и смысл ваших инсинуаций нам не понятен,фальшиво возмутился Ванюха. – Если случайно, что и найдется, то на такую ораву по половине глотка достанется. Одна насмешка над человеческим желудком. А Костян так о дне рождения мечтал!
– Лжа! Не виноватые мы, – поддержал Кешка и на всякий случай отвел в сторону глаза. Еще бы, именно он сюда привез фляжку с шилом. Нагло своровал из запасов родителей медиков.
– Наветы! – Донеслось снизу.
– Поэтому и говорю, зная, что вы будущие геологи, и эти, которые физики, – вздохнул Леднев, и махнул рукой, – Шмон наводить не буду. Но, ежель что – в шурфе закопаю тепленькими! Геолог не тот, кто выпивает, а тот, кто не попадается. Древняя геологическая мудрость. Учитесь, студенты!
– Да здравствует свобода! – радостно прокомментировал внизу Леха. –Насяльника, однако – хороший человек! Шибко добрый! Жилой клянусь!
Закопщика тут же подняли на веревке на волю. Леха, вздохнул с удовольствием свежий воздух свободы и открытого пространства. В экспедиции, да еще и научной, официальные рамки между настоящими геологами, и пока недогеологами, несколько стирались. Понятно, за черту панибратства никто не переходил. Инстинкт самосохранения перед будущими экзаменами сдерживал даже прирожденных безбашенных острословов. А таких на факультете было навалом, хоть еще одно Новосибирское море пруди. Результат демократического разложения общества дал густую поросль. А Юрич запросто мог отыграться позже на кафедре. Он такой, с него станется. Отложения это его любимая тема. Тем более кандидатскую защищал по ним. Профи, каких в стране еще поискать. Но в поле отношения были проще. Своеобразный вариант научно – полевой демократии по заветам батьки Махно. Мол, нет среди нас анархистов, ни «товарищав, ни господов», токо один атаман над всеми. На уровне добрый и мудрый учитель – послушный падаван – ученик, и по совместительству надежная рабочая сила с минимальными запросами к условиям содержания в полевых условиях. Как в старом анекдоте: «Марь Ванна, у меня давеча кто – то всю картошку выдрал! Может, студенты? Что ты! Следы – то человечьи!».