– Они близнецы, – пояснил он, – так сказал продавец. Я не смог разлучить их, уж очень он меня уговаривал.
– Главное качество твоего характера, – сказал Егор, – это доброта. Я это понял с первой минуты нашего знакомства.
– Если мне не изменяет память, – возразил Али, – доброту проявил ты, уступив мне место на телеге.
– Это неважно, я почувствовал сердцем.
Они оба вопросительно посмотрели на хозяина.
– Наливайте, – согласился тот, – я чувствую в себе новые ощущения. Неведомые доселе чувства наполняют меня, и, кажется, я созрел для серьезного разговора. Но прежде о вашем деле. Необходимо ли вам возвращаться в Баку. Нам удалось ускользнуть от преследования. Не лучше ли остаться здесь и пожить в моем доме, пока все не уладится, не прояснится.
– Это разумно, – поддержал Егорка, – а я бы порыбачил.
– Ты можешь остаться, – сказал ему Али, – но я не могу. У меня полно дел. Я должен проверить, как идут дела в лавке. И сегодня ночью у меня важная встреча.
– Доведут тебя эти встречи, – укоризненно сказал Егорка, но, словно, спохватившись, добавил, – однако, если эта встреча назначена в том же месте, то я обязан сопровождать тебя.
– Это невозможно, – сказал Али.
– Почему же невозможно, – настаивал Егор, – всего-то надо купить женскую одежду подходящего размера и все.
– Я должен быть один, – сказал Али.
– Ах, да, верно, – согласился Егор, – в таком случае, я пойду вместо тебя, я уверен, что никто не заметит разницы.
– Ты больше меня, сам же говоришь – нужна одежда подходящего размера. Заметят.
– На все у тебя отговорка есть, – упрекнул Егор.
– О чем вы? – спросил Панах.
– Так, – нехотя ответил расстроенный Егор, – Али по ночам ходит на философские диспуты.
– Почему по ночам?
– Там много вольнодумства высказывается. И, вообще, когда я слышу, что он должен проверить, как идут дела в лавке, у меня в горле ком встает. До чего жизнь довела моего друга, хафиза и факиха, что он вынужден заниматься презренным делом – торговлей, – закончил Егор, уведя, таким образом, разговор в сторону от щекотливой темы философских диспутов.
– Почему презренным, – возразил Панах, – а для арабов торговля всегда считалась почетным занятием.
– Это потому, что они больше ничего не могли делать, – пояснил Егор, – спросите моего друга. Он вам многое расскажет про арабов. Спросите, спросите.
Но молла Панах спросил о другом, он сказал:
– Я бы хотел, чтобы вы меня считали своим другом, и вы уважаемый Али. Но прежде, давайте откупорим этот кувшин, который вы предусмотрительно захватили с собой.
– Кажется мы переходим к серьезному разговору, – заметил Али вполголоса.