– Вот, – сказал он. – Томкет. Живет один. У него там наверняка уже тусуются.
– Это где?
Н. не помнил улицу и номер дома, где ночевал всего раз в жизни. Но он твердо знал ориентир – площадь с памятником. Как добраться до площади от вокзала – мог себе представить. Но от дома, где они сейчас находились, – весьма смутно.
Однако признаться в этом он не мог.
Когда человек впервые в жизни не может честно признаться в своей слабости – это дурной знак. Это начало важной перемены. Метаболизм такого человека становится иным. Если до того тело принимало и извергало из себя то, чем его потчевали, по одним законам, то теперь оно предпочло другие законы и стало растить в себе клетки, чуткие к металлу. Эти клетки (неизвестно, сидят ли они в засаде или слоняются во всему телу, как вольные охотники) цепляют каждую молекулу и припасают ее до поры. Возможно, у них есть тайные базы, куда они доставляют и складывают молекулы стали – особо, молекулы чугуна – особо. (А может, не молекулы, а какие-то другие крошечные частички, не в этом дело. Чугун, кстати, попадает в организм главным образом в пору Масленицы, когда добываются из закромов прабабкины сковородки, ибо для блинов никакие тефлоновые не годятся, правильный блин можно испечь лишь на старой-доброй чугунной.) Понемногу этого добра набирается столько, что уже можно начинать плести арматуру. Человек, позволивший своим клеткам сплести ее, превосходно держит любой удар. Правда, тело становится несколько тяжелее, однако мышцы, привыкнув, прекрасно справляются с работой. Но опять же сперва нужно отказаться от доверчивости и перестать радовать мир признаниями в своей слабости. Это необходимое условие. Нужно не просто смириться с тем, что слабость есть, а согласиться жить с нею и дальше. И, кстати говоря, выполнять кое-какие требования своей слабости, на первый взгляд скромные.
Н., разумеется, всей этой физиологии не знал, он только сталкивался с результатами – очень часто у клиентов было что-то подкожное, о чем Сэнсеевы японцы на семинарах не говорили. Иногда это удавалось разогнать быстрыми движениями горячих рук или обычным растиранием, или растиранием с похлопыванием, или даже щипковым массажем, если в кистях рук и ступнях – выжиманием.
Если бы Н. читал книги по специальности, он бы обнаружил в них отсутствие такого симптома и, возможно, забеспокоился. Но он был самоучкой, знал, что знания его приблизительны и клочковаты, на этом основании даже не просил за свои сеансы массажа много – а так, чтобы для клиентов плата была необременительна. Он делал, что умел, и теориями не увлекался.