Немного попетляв по закоулкам, сморщив носик от плохих запахов, я наконец добралась до домика Мегги. Дверь вопреки обыкновению была чуть приоткрыта, и, пожав плечами, я потянула тяжелую створку на себя. И в тот самый момент, когда я уже собиралась постучать о косяк и позвать подругу, из глубины дома раздался крик:
– Я не буду ничего просить у Дженнифер!
Замерев, я начала прислушиваться к разговору на повышенных тонах. Судя по всему, ругались пожилой сквайр и Маргарет.
– Ты должна! От этого зависит наша семья!
Голос мужчины слегка заплетался, и в нем звучали нотки гнева. Пьян?..
– Семья? – едко переспросила Мегги. – Как ты интересно величаешь свое пристрастие к бутылке!
– Да как ты смеешь!
Послышался грохот и короткий девичий вскрик, и я с ужасом прижала ладонь ко рту, замерев столбом в коридоре. У меня был ступор. Ни двинуться, ни дернуться, ни закричать. Полное оцепенение, только мысли лихорадочно носятся в голове, сталкиваясь, перемешиваясь и не позволяя определиться с действиями.
– Что, папочка, детей бьем? – в комнате слышался злой голос девушки. – Совсем опустился, я смотрю.
Мегги, самоубийца чертова, что же ты творишь… Ущипнув себя за руку, я все же встряхнулась и медленно, преодолевая внутреннее сопротивление, пошла вперед. Трусливый внутренний голос орал, что сталкиваться с пьяным сквайром – это последнее, что сейчас мне нужно. Это просто семейная ссора, и мне только и нужно – развернуться и выйти из домика. Забыть. Закрыть глаза.
Это ведь так просто, закрыть глаза, не так ли? Прикрыть ресницами несправедливость мира и постоять в стороне. “Наше дело сторона”… мудрые же люди говорили, не так ли?
Но я шла вперед, преодолевая свою душевную трусость.
Какая я буду подруга, если брошу Мегги в такой момент?
Словно сама по себе, передо мной распахнулась приоткрытая дверь в комнату, показывая картину происходящего там во всей ее неприглядности. Некогда чистая гостиная разгромлена, сломанные вещи валяются на полу, а некоторые даже висят, зацепившись за занавески на перекошенной гардине, что держалась на стене только чудом. Посреди всего этого бедлама стоял покачивающийся сквайр, с нечесанными волосами и едва ли не стоящей дыбом бородой и гордая, хоть и несколько потрепанная Маргарет. Она прямо стояла перед отцом, и нервозность выдавала разве что крепко сжимаемая в кулаке косынка.
Я уже хотела было подать голос, заодно рассказав сквайру, что можно получить в полицейском участке за такое поведение, особенно если я попрошу вмешаться в это дело брата. Хотела… но подавилась воздухом, так как Маргарет меня опередила с эмоциональной тирадой совсем другого толка.