– Стало быть мисс Дженнифер Риверс совершенно не волнует то, что у страстно целовавшего ее мужчины может быть другая женщина?
Я даже закашлялась в шоке от такой наглости и хамства. Да как он… как вообще смеет упоминать о том, что было в беседке?!
Я возмущенно посмотрела в зеленые глаза сидящего напротив мужчины, в которых не было ни грамма раскаяния, а лишь жадное любопытство.
– Да как вы…
Я даже замешкалась, не в силах с ходу подобрать достойные этого мерзавца эпитеты.
Но скандал закончился, даже не начавшись.
Булочник оказался легок на помине и появился в дверях с большим подносом, на котором лежали не только книжечки-меню, но и стоял большой чайник, а также корзинка с посыпанными сахарной пудрой булочками. Мое мнение о хозяине заведения разом подскочило на несколько пунктов вверх!
– Пончики с пылу, с жару, – промурлыкал Пьер, с удивительной для человека его комплекции грацией огибая столики на пути к нам. – Все для дорогих гостей!
Мне очень хотелось кинуть пончики в Эштона, с потом вывернуть чайник ему же на голову. А затем, хлопнув дверью, уйти отсюда куда подальше!
Мало того, что начал говорить про свою постельную грелку, так еще и осмелился вспомнить о том, что я ему слишком много позволила!
Решив не задерживать булочника, я открыла меню, окинула скудный ассортимент быстрым взглядом и ткнула пальцем в обычный салат.
Эштон к выбору обеда подошел более основательно: суп, салат и даже горячее. Притом, уже передав книжечку Пьеру, он проговорил:
– Добавь, пожалуйста, моей спутнице свое фирменное блюдо. Все же фраза о том, что девушки едят, как птички – скорее распространенное заблуждение, чем истина.
У меня было искушение заявить, что задерживаться я тут не собираюсь, но присутствие третьего лица остановило.
О, с каким нетерпением я ждала, когда Пьер покинет комнату! Я уже мысленно прокрутила в голове, какую именно хлесткую фразу я сейчас произнесу и с какой интонацией!
“Эштон Ройз, такое низкое поведение не делает вам чести!”
Да, именно так! Сдержанно, с достоинством и даже каплей презрения во взгляде!
Дверь хлопнула, отрезая нас от остального мира, я уже открыла ротик для отповеди, но рыжий мерзавец, как обычно, успел первым, разом обесценив планируемый спич:
– Извини, я был несдержан на язык.
Злость схлопнулась, не успев развернуть крылья во всю ширь. Как вообще можно ругаться на человека, который извиняется? Ну и что остается благородной даме в такой ситуации?
Только сдержанно улыбнуться, несмотря на то, что по-прежнему хочется огреть гада чайником.
– Надеюсь, это не повторится.