Неожиданно дорогу перерезал фургон, запряжённой парой упрямых мулов, разделяя Каролину с мужем.
Ласке это показалось особенно страшным. Она вдруг выпучила глаза и стала мелко трястись.
Несколько секунд кобыла стояла как вкопанная, не подчиняясь никаким командам всадницы, затем вдруг сделала отчаянный прыжок – подскочила на всех четырёх ногах разом и резко попятилась, едва не сбивая при этом кого-то с ног.
Раздались крики ярости и ужаса.
Окончательно перепугавшись, лошадь галопом понеслась куда глаза глядят.
Очумевшая, она летела вперёд, к маячившим впереди деревьям парка.
Каролина на самом деле неплохо держалась в седле. И только поэтому не свалилась на мостовую. Удержать поводья она всё-таки не сумела, контроль над Лаской был потерян.
Поэтому она с облегчением перевела дух тогда, когда рука Сида перехватила уздечку Ласки у самого мундштука. Подчиняя себе, герцог заставил лошадь послушно замереть, дрожа всем телом.
– На землю, – прозвучало резко, как военный приказ.
– Но…
– Быстро.
Каролина не стала спорить.
Сид тоже спешился. Ведя лошадей в поводу, привязал их к ближайшему же стволу.
– Вы в порядке? – заботливо заглянул в лицо жене он, стряхивая мех с опушки на её капюшоне.
– Более или менее, – кивнула Каролина.
Она невольно залюбовалась видом мужа. Облачённый в чёрный с серебром костюм, в высоких сапогах и шляпе с умопомрачительным плюмажем, приколотой к тулье алмазной застёжкой он был бесподобен.
Снег с елей вдруг просыпался сверху тонкой струйкой. Холодный, колючий, веселящий.
Не сдержавшись, Каролина засмеялась. Легко и беззаботно, как можно смеяться только в юности.
Герцог в ответ тоже не сдержал улыбки, обнял жену за талию, привлекая к себе.
– Подозреваете ли вы, дорогая, как сейчас хороши?
– Как в зеркале вижу это в ваших глазах, милорд.
Он привлёк её к себе, жарко зашептав на ухо:
– А помните, как недурён был я вчера вечером? Кто за то, чтобы повторить?
– О чём вы говорите?! Здесь? Это неприлично! – пыталась возмущаться Каролина, но блеск в глазах, румянец и счастливая улыбка выдавали всё ненатуральность её гнева.
– Не отказывайте бедному воину. Я увезу ваш образ с собой. Буду наслаждаться воспоминаниями посреди того ада, что нам предстоит.
– А это будет ад? – сразу сникла Каролина.
– Война – всегда ад.
– Пообещайте мне вернуться.
– Нет, – покачал головой Сид.
– Нет? Но – почему?
– Никогда не даю обещаний, в исполнении которых не уверен на сто процентов. А на войне, моя дорогая, ни в чём нельзя быть уверенным. И меньше всего в том, что останешься жить. Могу лишь пообещать сделать всё возможное для того, чтобы вернуться к вам, моё сокровище.