Она надменно улыбнулась и, не удержавшись, заметила:
– Что? Для тебя слишком быстро? Может, мне поехать медленным шагом… чтобы ты успевал…
Он обратил на нее свой помрачневший взгляд и сжал губы.
– Нет, миледи. Я успеваю.
– Я заметила, – саркастически бросила она. – Плетешься, как старый мерин.
В его глазах вспыхнул недобрый огонь, и по спине Розалинды волей-неволей пробежал холодок. Она чувствовала, что вступила на опасный путь, но не могла позволить себе слабину – отступить от задуманного.
– Что ты смотришь? – грубо бросила она и натянула поводья. – Не смей так смотреть на меня, иначе тебе не сдобровать. Вперед, за мной!
И она опять пустилась вскачь, особенно не церемонясь с выбором пути. Проскакав вдоль реки и вернувшись обратно, Розалинда затем сбавила ход лошади и неспешной рысью направилась к дому. Она была довольна сегодняшним утром и хотела закрепить этот урок для дерзкого конюха. Повернувшись и презрительно посмотрев на его заляпанное грязью лицо и одежду, она сухо рассмеялась, сполна наслаждаясь местью, но и этого ей показалось мало.
– Это твоя единственная одежда? – Розалинда смерила его взглядом с головы до ног. – Долго же тебе придется отмываться. Свинья в грязи и то чище…
Конюх поднял на нее взбешенный взгляд, и ее обожгло пылающей яростью. Она в ответ горделиво выпрямилась и надменно посмотрела на него. Ей хотелось втоптать его в землю еще сильнее, чтобы отбить охоту так относится к ней.
– Долго будешь смотреть? – зло поинтересовалась она. – Помоги мне сойти с лошади.
Лэндон, сжав зубы, подошел к ней и протянул руки, чтобы помочь госпоже спуститься. Розалинда презрительно позволила ему прикоснуться к своей талии, но не смогла сдержать дрожь, пробежавшую по телу. Его руки был горячими, а прикосновение жестким, но деликатным. Она отбросила некстати возникшие мысли и резко отошла от него.
– Ты грязный, и от тебя смердит.
Вскинув голову, она зашла в дом с ощущением отлично выполненной миссии. Завтра стоит продолжить начатое, и тогда она будет отомщена за все это время. И наконец-то она увидит в его глазах не бешенство, а стремление угодить ей и смирение. Она повяжет этого дикого льва, и он будет кротким, как барашек. А потом можно будет подумать: под нож его или дать еще немного пожить. Ее сердце пело, улыбка приклеилась к лицу, а на душе было легко, как на качелях – когда подлетаешь вверх и, хоть на краткое мгновение, но чувствуешь себя властелином мира.
***
Ранним утром следующего дня Розалинда светилась ярче солнца, которое только-только поднималось на горизонте. Амабель подозрительно поглядывала на нее, Роберт молчал, видимо, обдумывая их день в Лондоне. Поскорее бы они уже уехали, чтобы она могла продолжить воспитание этого наглого конюха. Вспомнив его вчерашнее унижение, она зажмурилась от удовольствия, а ее рот расплылся в улыбке. Боже, месть так сладка… она любила это ощущение всевластия и могущества. Когда эти мелкие людишки корчатся и мучаются под гнетом ее слов. Это же просто пир души!