— С ним бы я пить не стал, — сказал он, кивнув на Гудкова, — а с тобой выпью. Будьте счастливы.
Он подмигнул Зине и опрокинул коньяк в рот. Потом выпили Гудков с Зиной. После этого председатель произнес:
— Ладно, черт с тобой, забирай керосин вместе с бочками, но чтобы завтра они были у меня.
— Голову даю на отрез, что будут, — произнес Гудков и провел ногтем большого пальца по своему горлу.
— Смотри, я надеюсь, — погрозил ему председатель и тут же, позвонив на базу, распорядился, чтобы там загрузили десять бочек и доставили их в аэропорт.
Уже в вертолете, в котором нечем было дышать из-за запаха керосина, Гудков сказал Димке:
— Если бы не твоя свадьба, ничего бы я здесь не получил.
На что Димка ответил:
— Значит мы с Зиной решили вовремя пожениться.
16
Бульдозеры и экскаваторы завели на следующий день, но счастливая полоса на трассе от этого не наступила. Техника постоянно ломалась, не выдерживали и люди. Суеверный Шумейко боялся докладов своих подчиненных потому, что ничего хорошего в такую погоду от них не ждал. И когда увидел Гудкова с каким-то странным, растерянным взглядом, сразу насторожился. Гудков осторожно, бочком вошел в вагончик, сел на стул, снял шапку, помял ее в руках, потом нерешительно сказал:
— Не знаю, что делать. Трассу потеряли.
— Как потеряли? — удивился Шумейко.
— А вот так. До девяносто второго пикета дошли, а девяносто третий найти не можем.
— Значит плохо искали, — решительно сказал Шумейко. — Там же просека должна быть.
Гудков несколько мгновений молча смотрел на Шумейко, потом достал сигарету, закурил и забарабанил пальцами по столу.
— Чего ты стучишь? — нервно дернулся Шумейко, не заметив того, что тоже начал барабанить пальцами. — Кто у тебя там работает?
— Панов и Шабанов, — Гудков зачмокал губами, раскуривая сигарету, огонек которой не успел разгореться.
— И они тоже не могут ее найти?
— Не могут. Там как раз такое место, что снегу намело чуть не до верхушек деревьев.
— Сколько строю, а такой трассы у меня еще не было, — сказал Шумейко и, закрыв толстую тетрадь, которая заменяла ему рабочий журнал, поднялся из-за стола. — Бери лыжи и поехали на трассу. У тебя вездеход на ходу?
— На ходу. Только у него аккумуляторы сели. Надо трактором дернуть.
— А больше у тебя ничего не случилось?
— Да нет, — пожал плечами Гудков, не понимая, куда клонит начальник.
Три дня назад на трассе страшно обморозился Павел Коровин. С самого утра у него забарахлил экскаватор, а потом сломался совсем и сколько Паша ни бился, запустить его снова так и не смог. Ждать, пока кто-то из начальства приедет на трассу, он не стал, знал, что раньше обеда здесь все равно никого не будет. Плюнув с досады в сторону машины, которая так некстати подвела его в самый неурочный час, он отправился в городок строителей пешком. И хотя на улице было минус сорок три, а от места поломки до городка — километров восемь, Паша, ни минуты не раздумывая, скорым шагом направился домой. Около экскаватора ему делать было нечего. В холодной машине долго не высидишь, у костра в такой мороз шибко не обогреешься.