— Нет… Я — твой отец!
Слова походили на мощнейший физический удар, сокрушая и потрясая так, что в легких не осталось воздуха. Все остальное — все — просто отпало…
Вся сила, все убеждения… вся ложь.
Он мотал в отрицании головой, в то время как уже знал — знал — что это была правда.
Но, тем не менее, слова упали с его губ, отчаянные, задыхающиеся:
— Нет… ты лжешь. Это невозможно…
— Прислушайся к своим чувствам — ты знаешь, что это так!
Все… все было потеряно для него; тяжесть сдавила ребра так, что он едва мог дышать, ноги подогнулись, и он уперся коленями в лопасть. Если бы ее там не было, он просто упал бы, свалился, из-за мучения, что он испытывал.
Горе вырвалось из него в крике — нескончаемом, безудержном:
— Не-е-ет… Нет!!
Он потерял своего отца. Потерял его снова, самым безжалостно-возможным способом — человек, которому он поклонялся, был разорван в клочки… человеком, которым он действительно был.
Что оставалось? Что оставалось от его верований? Что оставалось от него самого?
— Люк, ты можешь уничтожить Императора. Он предвидел это. Это — твоя судьба.
Люк повернул лицо к Вейдеру, хотя в действительности не слышал, что тот говорил. Все, что он слышал, было штормом, бушующим вокруг, и кровью, мчащейся внутри. Он смотрел, как Вейдер сжал свой кулак, высказывая бесформенные слова, как протянул руку над пропастью, предлагая Люку добровольно взять ее.
— Присоединись ко мне, и вместе мы сможем управлять галактикой, как отец и сын.
Люк колебался, потерянный… и, когда он взглянул вниз, то увидел избавление. Свободу. Затишье от шторма, который свирепствовал сейчас в нем, сжигая и разъедая душу. Горькой правдой — слишком большой, чтобы ее вынести.
Пустота манила его, обещая спокойствие… и с этим пришло странное ликование, взрыв адреналина, дающего безупречную ясность. Время замедлилось, сердце забилось быстрее; ум и душа пришли к соглашению.
Он смотрел на существо, которое так легко разорвало его внутри, понимая, что улыбался ему.
Он украдет победу из этих рук, в тот самый момент, когда они протянулись схватить ее.
— Идем со мной. Это — единственный путь.
Спокойствие, эйфория, тихая безмятежность заполнили его душу легким принятием. В тот момент смерть была легка — жизнь была намного труднее, чтобы продолжать ее.
Он разжал пальцы…
Падая в бесконечность.
* * *
В момент, когда мальчик упал, Вейдер ощутил и спокойствие его духа, и сложное завихрение выбора и капитуляции, и душу Джедая в мире с его судьбой.
Он стоял абсолютно тихий, потерянный в этом мгновении, и почтительный, и уязвленный.
В следующий миг реальность обрела краски, и в алой вспышке ужаса единственный факт взорвался в его голове: мой сын!