– Н-не могу!
– Матюха, что такое?
– Включай душ, Димыч!
От потока ледяной воды наконец-то посветлело в голове – и глаза открылись сами собой. Алинка снова находилась в лыжном домике, и Матвей, родной, живой, стоял с ней под душем – весь мокрый, как она сама. Принцесса обняла его крепче, прижалась и разрыдалась от облегчения.
В дверях душа толпились сонные студенты.
– Что случилось-то? – недоуменно спросил один из них.
Поляна пожал плечами.
– Кошмар приснился.
– К-кошмар, – подтвердила Алинка, всхлипывая и стуча зубами. – Изв-винит-те м-меня. Оч-чень страшный сон.
Студенты, зевая, начали расходиться, и она услышала, как одна из семикурсниц сочувственно сказала другой:
– Спаиваем ребенка, вот и снится всякая чушь. Мне раньше тоже кошмары снились, понимаю ее.
Вода так и текла сверху, и Ситников шагнул в сторону, поинтересовался осторожно:
– Точно проснулась?
– Угу, – Алинка шмыгнула носом и снова расплакалась. – Матвей, со мной что-то творится страшное. Мне такие кошмары снятся, что я проснуться не могу! И все время про одно место!
Поляна выключил воду, и Ситников бережно опустил принцессу на лавку.
– Точнее, не про одно, – суетливо говорила она, принимая полотенце и вытирая голову, – а про один лес. И все как будто реально! Я с ума схожу, да?
– Переутомилась? – предположил Поляна, стаскивая с себя сухую толстовку и протягивая ей. Парни дружно отвернулись. Матвей тоже начал раздеваться. – Я на втором курсе после практики такие галюны ловил!
– Мне кажется, – сказала она шепотом, – что опять рядом демон ходит. Помните, как Эдик был и Наташка? Нам ведь всем тогда кошмары снились. И ощущение, что не можешь проснуться, очень похожее.
– Плохо, – мгновенно посерьезнел Димка.
– Надо поговорить с Александром Данилычем, – сказал Матвей. – И, может, с профессором Троттом.
– Не надо, – попросила Алина жалобно, натягивая толстовку.
– Надо, – сурово отрезал Ситников. – Я за одеждой схожу. Спать уже не хочешь?
Она замотала головой.
– Пойдем в баню, там тепло и можно поговорить, никто не услышит. Расскажешь нам все.
– Я р-расскажу, – пообещала Алинка жалобно. – Только… Димка. Не говори пока Тандаджи, а? Мне надо последний экзамен сдать, осталось-то до четверга всего ничего. И я сама все расскажу. А то ведь не пустят больше никуда.
В бане было еще жарковато; они оставили дверь открытой, разложили мокрую одежду на полках. Димка притащил Алине свои запасные штаны – в Матвеевых она бы утонула, – Ситников щеголял голым торсом и шортами до колен.
Он зашел в баньку, протянул Алине кружку с чаем, кинул Поляне бутылку с пивом, с щелканьем открыл еще одну – для себя. Что-то пробормотал – и за входом засеребрился и погас щит.