— Я знаю, тебе будет сложно меня простить за вчерашнее, но всё же я хочу извиниться. Ты просто не представляешь, сколько сил отнимает чёртово превращение! И жажда мяса становится настолько невыносимой, что ты теряешь контроль над своим телом… А моя рана лишь добавила мучений!
Будь проклят тот ведьмак с пустыря, что ранил меня вчера! — Милена по-мышиному пискнула, когда мистер Поунстер совсем не по-человечески оскалился, показывая крепкие, немного увеличившиеся в размере, зубы.
— О каком ведьмаке с пустыря вы говорите? Это он вас ранил? Но зачем? девушка спокойно выдохнула, когда старик спрятал зубы за плотно сжатыми губами. Неужели они говорят о том ведьмаке, что напал на неё в подъезде?
— Понимаешь, Милена, всё начиналось, как обычно. Чтобы никому не навредить, я, предчувствуя скорое превращение, отправился в заброшенный парк. Я всегда так делаю: там практически не бывает народу, а уж ночью тем более, но вчера зверь захватил меня раньше, чем я был к этому готов. Я ещё не до конца успел превратиться в волка, как он нашёл меня — тот ведьмак с пустыря… — моряк насупился, и его густые седые брови опустились вниз, почти накрыв собой веки. — Он спрашивал о тебе, Каролл. А когда я отказался отвечать, ведьмак воспользовался моей беззащитностью после превращения и напал, — после этого признания морщины на его лице проступили отчётливее, напоминая глубокие складки на помятой одежде.
— А как это вообще произошло? Как вы стали оборотнем? — пролепетала Милена, стараясь не думать о том ведьмаке с пустыря. Интересно, на мистера Поунстера напал тот же незнакомец, что и на неё? А если и так, то, что ему от неё нужно? Почему он расспрашивал о ней?
— Я стал оборотнем во время одного плаванья. Мне тогда только исполнилось сорок лет, — морщины на лбу старика слегка разгладились, когда он перестал говорить о ведьмаке с пустыря. А перед Миленой все утренние эпизоды сложились, наконец, в цельную картину. Кровавое пятно в лифте… Сырое мясо на столе… А на лапе болонки наверняка остались засохшие разводы из-за того, что мужчина касался её выпачканной в крови рукой.
А мистер Поунстер, тем временем, полностью ушёл в воспоминания:
— Когда мы с товарищами пришвартовались в одном порту, чтобы отпраздновать моё сорокалетие, к нам на корабль подсел незнакомец.
Признаюсь, за это время я немного подзабыл его лицо. Помню лишь, что он имел ярко выраженную азиатскую внешность, а всё его тело было покрыто множеством разноцветных татуировок, — старик задумчиво причмокнул губами, пытаясь вспомнить детали, но сдался и продолжил рассказ: