Пусть он не видел Браина в черной темной комнате офиса, но он знал, что
тот видит его очертания и смотрит сейчас на него.
Перед тем как выйти из офиса и захлопнуть за собой створчатую дверь, он
окликнул Браина и сказал:
- Это не супружеская жизнь сделала тебя слабым, а современный уклад жизни,
которому ты легко поддался, живя почти без проблем. Из-за отсутствия
препятствий, а также естественных сложностей, ты перестал бороться и
теперь погибнешь тут от холода, потому что отказываешься сделать что-то
вопреки системе, созданной самими нами.
Браин ответил приятелю томительным молчанием.
- Ты мой лучший друг, Браин, - снова заговорил Говард. – Но сейчас ты
делаешь то, из-за чего нашей дружбе может прийти конец, потому что я не
намерен иметь что-то общее с мертвецом. Если ты все же одумаешься и все
еще сможешь двигаться, когда это произойдет, то следуй за нами вниз. Я
буду оставлять за собой следы – неглубокие выбоины в бетоне, которые ты на
ощупь найдешь на стенах. Таким образом, ты сможешь понять, как далеко нам
удалось уйти.
И снова Браин промолчал.
«Хотя, возможно, нет необходимости этого делать, - подумал Говард, выходя
за дверь. – Потому как различные препятствия, которые наверняка с завидной
регулярностью будут попадаться на нашем пути, а после нас оставаться
разбитыми, сами сойдут за хорошее подтверждение нашего продвижения».
Последние слова друга Браин слушал сжав с силой веки. Когда дверь
хлопнула, он понял, что Говард ушел прочь, чтобы никогда не вернуться.
Придав большой смысл его словам, он почувствовал свою слабость, а когда
поднял веки, из уголка глаза проступила его первая в жизни слезинка. Еще
никогда он не ощущал себя настолько покинутым и беззащитным.
Протянув руку к лицу, он указательным пальцем снял с глаза появившуюся там
соленую каплю и пристально посмотрел на нее, а после влага испарилась в
холоде, оставив на пальце мужчины лишь тонкую корочку хрупкого льда.
Чем дольше Браин, Вербер, Мелисса и все прочие оставались ждать в офисе
вымышленного спасения, тем больше поступающий в помещение наружный холод
проникал в их озябшие тела.
«Черт возьми, - подумал наконец Браин, - что же я делаю? Кто позаботится о
моей жене и дочери, если помощь так и не приедет, а я погибну здесь? Что
будет тогда с ними?!»
Стул, на котором только что сидел Браин, громко опрокинулся на спинку,
когда он резко вскочил с него, так, словно кто-то ткнул его раскаленным
докрасна шилом в мягкое место. Ловко развернувшись на каблуках, мужчина
присмотрелся в темноту и зашагал туда, где предположительно находилось его