в саму материю всего вещества.
Повисшая в офисе тишина удивила мужчину не меньше, а может, даже и больше,
чем сам белый свет, образовавший полную пустоту вокруг. Говард снова
закрыл рукой прослезившиеся глаза и постоял так немного, упершись спиной в
бетонную перегородку между высокими окнами, стекла которых тянулись от
пола до потолка.
Услышав приглушенные, знакомые голоса людей, впоследствии переросшие в
беспокойный гомон, Говард убрал с лица руку и приподнял отяжелевшие веки.
Невыносимо яркий свет, что был только что повсюду, постепенно таял, словно
фруктовое мороженое в жаркий день.
Загадочная вспышка белого света растворилась в окружающем пространстве
почти так же быстро, как и появилась. В помещении офиса и за окном
сделалось так черно, как в темной комнате без окон и дверей. Снова повисла
напряженная тишина, и стало невыносимо тихо.
Никто из работников не ждал даже, что так скоро возобновится подача
электроэнергии во всем здании. Многочисленные источники резервного питания
отреагировали на сбой электросетей так быстро, как были запрограммированы.
Несколько минут, отведенных на проверку электрической сети, хватило
электронному разуму, чтобы определить негативную ситуацию, а потом
незамедлительно принять меры по ее нейтрализации.
Как только включилось резервное питание, и загорелся верхний свет, снова
во всем офисе загудели разнообразные роботизированные механизмы и их
охлаждающие системы.
Люди, повскакивавшие со своих мест, стали взыскательно таращиться на
монохромно-взволнованные лица друг друга, в поисках утешительной идеи,
которую почему-то никто не пытался озвучить.
Браин, чье лицо было немного спокойнее, чем у других работников, обошел
свое широкое кресло с пультами управления, напичканное разнообразной
электроникой, а потом, совершив в сторону несколько шагов, остановился и
посмотрел в незанавешенное окно, возле которого стоял взволнованный
товарищ. На лице давнего друга Браин распознал не панику, а, скорее,
страх, который терзал Говарда изнутри, как неизлечимая зараза, которая
передается от поколения к поколению по генетической линии.
Его паника, граничащая с безумием, не заставили себя долго ждать.
- Что это было, мать вашу?! – риторически спросил Говард массу озадаченных
сослуживцев.
С тем видом, с которым они воззрились на него, следовало понимать, что
столь скверная речь, вырвавшаяся из его рта, не очень-то обрадовала их,
ведь он был один из первых, кто позволил себе нарушить закон о
сквернословии.
Поймав на себе взгляд Браина, Говард немного смягчился лицом, а потом
стыдливо опустил глаза в пол.