Во главе ордена стоял выбираемый капитулом пожизненно из среды братьев-рыцарей великий магистр (magister generalis, hohe meister), для остальных становился «наместником Иисуса Христа» (der da die stat heldet unsers herren Jhesu Christi)[131]. Устав ордена был строгим. Все рыцари давали обычные монашеские обеты: бедности, чистоты и послушания. Одновременно они были воинами, главной целью которых оставалась борьба с врагами Господа. Рыцари жили вместе, еда их не отличалась изысканностью и разнообразием. Они не могли ничего делать без позволения начальников, не должны были ничего держать под замком, чтобы не думать об отдельной собственности. Каждого вновь вступающего в орден встречали суровыми словами:
«Жестоко ошибаешься, если думаешь жить у нас спокойно и весело: наш устав – когда хочешь есть, то должен поститься, когда хочешь поститься, тогда должен есть; когда хочешь идти спать, должен бодрствовать; когда хочешь бодрствовать, должен идти спать. Для ордена ты должен отречься от отца, от матери, от брата и сестры, и, в награду за это, орден тебе даст хлеб, воду да рубище»[132].
Вскоре после основания орден стал получать отовсюду дары для содержания больниц, странноприимных домов и для ведения боевых действий. Так у ордена появились земельные владения сначала в Палестине, а потом и в Европе. И владения эти начали расширяться. Несмотря на провозглашенную бедность братьев в отдельности, орден как организация сделался достаточно сильным и богатым. Появилась идея создать собственное государство Тевтонского ордена. В этом стремлении орден мог рассчитывать на поддержку римской курии.
В первой четверти XIII столетия, когда дела в Палестине шли совсем не блестяще для крестоносцев, венгерский король Эндре II пригласил суровых братьев Тевтонского ордена к себе в Семиградье, для защиты рубежей королевства от кочевников. Эндре II сам позднее сделался крестоносцем и участвовал в пятом крестовом походе (1217–1221). Г. Мишо писал о нем: «Между государями, принявшими крест, был также и венгерский король Андрей II; он покинул двор и королевство, раздираемое партиями. Подобно своей матери, вдове Бала, он надеялся найти в местах, освящаемых страданиями Христа, верное прибежище от горя, которое преследовало его всю жизнь. Венгерский монарх мог надеяться также, что пилигримство со священной целью доставит ему уважение его подданных и что церковь, всегда вооруженная в пользу государей-крестоносцев, лучше, нежели он сам, защитит права его короны. Андрей, в сопровождении герцога Баварского, герцога Австрийского и многих германских владетелей, отправился на Восток во главе многочисленного войска и прибыл в Спалато, древний Салон, где ждали его корабли венецианские, анконские и из Зары»