Тут лектор увидел тоску в глазах Митрохи и понял, что уклонился от той цели, которая интересовала гостей.
— Природные изумруды высокого качества очень редки и поэтому оцениваются из расчета около 10 000 фунтов стерлингов за карат и даже дороже.
При этих словах Митроха оживился и потребовал, чтобы Владик записал сказанное.
— Потом на калькуляторе посчитаем, — добавил он.
Семенович взял со столика камень и подержал его в руках.
— В настоящее время, — сказал он, — в мире разработано несколько технологий получения искусственных изумрудов, отличить которые от натуральных камней для любителя весьма сложно.
— Зачем нам это? — спросил Митроха.
— Затем, что ценятся только природные изумруды.
— А, тогда конечно, — произнес Митроха.
— И первый признак, по которому можно определить, что это природный камень, его холодность. Почувствуете холод в руках от камня и не ошибетесь.
Митроха и Владик одновременно протянули руки к камню. Но Семенович сказал:
— Камень не синтетический, но почему-то не такой холодный, как надо.
— А может, потому, что сегодня очень жарко? — спросил Владик.
— Может быть, может быть, — повторил Семенович и полез в шкаф за микроскопом.
— А это зачем? — спросил Митроха
— Природные камни имеют расколы и трещины, они созревают сотнями лет, а на синтетических таких трещин нет.
Семенович прильнул к окуляру микроскопа.
— Ну? — почти одновременно спросили Владик и Митроха.
— Есть, — сказал Семенович, — и самое удивительное, что он не прозрачен, и линии, которые отмечает увеличительное стекло, не совсем параллельны. Это признак естественного роста этой разновидности берилла. Но самое главное — поместить его в стакан с водой.
— И. — выдохнул Владик.
Но Семенович не слышал его. Он ушел на кухню и вернулся в комнату со стаканом воды, небрежно бросил в стакан изумруд и прикрыл сосуд рукой.
— Так вот, если опустить изумруд в воду и посмотреть на стакан сверху, то искусственный изумруд даст красный оттенок.
Митроха и Владик вскочили со стульев и склонились над стаканом. Семенович медленно убрал руку, и все увидели, что красноватого оттенка нет.
Прозвище Топаз Борис получил вскоре после того, как поступил в НГУ. Уже тогда он заинтересовался драгоценными камнями, хотя это и не входило в основной профиль его подготовки. Из трех лидеров драгоценных камней он интуитивно выделил изумруд: алмаз не интересовал его бесцветностью, а рубин вызывал тяжелые чувства, которые сравнимы с предчувствием конфликтов с другими людьми.
Болезнь эта пришла к Борису внезапно, во время первого посещения музея Института геофизики в Новосибирске. Когда его сокурсники восхищались размерами золотых самородков, заключенных в прозрачные ящики-кассеты, он был заворожен камнями.