Маяковский вспыхнул:
— Да вы кто такой?
— Редактор классической литературы.
— Никакой вы не редактор! Вы — директор гимназии. Меня всю жизнь преследовали директора гимназий и библиотекари... Коленкой вас под ж... надо гнать!..
Резко повернулся и ушел.
Через несколько дней мне предстояло говорить с Маяковским по поводу одного из томов его первого собрания сочинений, редактирование которого было поручено мне.
Признаться, я очень трусил — разговор с К. не выходил у меня из головы.
В конце концов набрался смелости и позвонил.
— Что там у вас? — спросил Маяковский.
Я сказал, что в рукописи меня смущает одно слово.
— Какое? Я назвал.
— Почему?
Я стал доказывать.
— Хорошо. Я завтра зайду посмотрю... На следующий день Маяковский пришел в Госиздат. Его направили ко мне.
Маяковский долго смотрел на меня.
— Где я вас видел? — спросил он.
— Не знаю, Владимир Владимирович...
Был на ваших выступлениях в Ленинграде, в Москве...
— А еще?.. Напомните мне...
— Первый раз я видел вас в Краснодаре...
Маяковский улыбнулся и замахал руками:
— А, злейший мой критик!.. Теперь я пропал!..— И сразу: — Ну, что там у вас?
Я открыл рукопись и говорю:
— Владимир Владимирович, очевидно, ошиблась машинистка, тут какое-то не ваше слово...
— Нет, это слово мое...
— А мне кажется, что вы бы сказали как-то по-другому... — и тут же перечислил с десяток слов, которые мне казались характерными для Маяковского и для данного случая.
Маяковский слушал как-то равнодушно, а я все больше смущался. Вдруг Маяковский встрепенулся:
— Как?.. Как вы сказали?..
Я повторил те же слова, но, может быть, не в том порядке.
— Ну вот и поставьте это слово...
— В вашей рукописи я не решаюсь править своей рукой.
Маяковский улыбнулся, вынул авторучку и написал подсказанное мной слово.
— Ну, теперь все?..
— Нет, Владимир Владимирович, слова, стоящие рядом, совсем не подходят...
Маяковский прочел несколько строк, задумался, снял пиджак, повесил его на спинку стула и быстро заменил восемь коротеньких строк.
— Ну, как?
— Сейчас я не могу вам ничего сказать. Ведь вы только что написали. Нужно посмотреть свежим глазом. Завтра утром приду, прочту и позвоню вам...
— Звоните! — сказал он.— С половины восьмого я уже работаю.
На следующий день я пришел раньше обычного, но медлил со звонком, боясь разбудить Маяковского,— мне не верилось, что он встает так рано.
Наконец позвонил и сказал, что перечитал.
— Ну, как?
— По-моему, ничего.
— А по-моему, блестяще,— сказал Маяковский.— Всего хорошего! — и повесил трубку.
ЧАШКА
В Москву, после долгих лет жизни в Париже, приехала художница Евгения Александровна Ланг.