Каждый месяц, если до нас добирается железный фургон с жалованьем, мы посылаем десять долларов поэту Максуини для Виноны Коул. Она снова работает в блэкфейсе у мистера Нуна, так что зарабатывает свое собственное сокровище. Наше же сокровище – это два с лишним десятка писем Виноны, перевязанные шнурком от ботинка. Она пишет нам красивым почерком про все свои новости. Выражает надежду, что мы вернемся и что нас 1) не застрелят мятежники и 2) не расстреляет полковник за дезертирство. Что нас снабжают провиантом и дают раз в месяц хорошенько помыться (на чем она всегда настаивала). Лучшего и король не мог бы желать. Максуини пишет, что она расцветает. Самая красивая девушка в Мичигане, равных ей нет. Еще бы, говорит Джон Коул. Неудивительно, говорю я, ведь она дочь Красавчика Джона Коула. Ну что ж, смеется Джон Коул. Он придерживается того мнения, что дни нашей жизни не бесконечны и что у каждого человека его счет в банке времени однажды иссякает. Джон Коул надеется до того еще раз повидаться с Виноной. Это, пожалуй, высшая степень набожности, какую можно от него ожидать.
Тут и нас самих отправили в Теннесси. Перед отправкой мы написали Лайджу Магану цидулю, чтобы он нас ждал, и получили в ответ грустное письмо с отчетом о кончине его папаши. Папашу забрали с фермы мятежники и повесили за то, что сын его надел синий мундир, и всех свиней перерезали. Даже не реквизировали мясо в армию. Должно быть, побрезговали федеральной свининой. Проклятые дураки и убийцы. Отец Лайджа освободил всех своих рабов и перевел их на издольщину. Мятежники заявили, что это – мятеж против Конфедерации. Так оно и есть. Лайдж написал, что шел пешком всю дорогу из Виргинии домой, потому что не мог поехать на поезде через Биг-Лик. Я ни разу не склонил головы, писал он. Это была такая шутка, потому что у него ведь шея не гнется. По его словам, железной дорогой владеют мятежники. Его ферма находится в местечке под названием Парис, округ Генри, но он там нашел лишь кости и скорбь. Все это мы рассказали Старлингу Карлтону, потому как решили, что ему будет интересно, но он только возбудился и не желал больше слушать. Он вылетел из палатки с такой скоростью, словно ему приспичило. Чего это с ним, черт побери, сказал Джон Коул.
Полковник Нил был нами очень доволен, но шишки наверху были не очень-то довольны им самим, и его сместили – капитана Уилсона повысили до майора, а полковника нам прислали нового, которому было все равно, что мы, что первый встречный. Полковник Нил опять стал майором и поехал обратно в форт Ларами, а Старлинг Карлтон хотел тоже поехать, но у него контракт не кончился, и он должен был исполнять свой почетный долг еще месяц. Полковник сказал, что рад будет нас видеть в Ларами, так что мы очень обрадовались. Джон Коул говорит, что, когда все это кончится или кончатся наши три года – смотря что будет раньше, – мы сможем забрать Винону и свалить туда. Почему бы нет? Ну, во-первых, потому, что тебе там отчего-то нездоровится, говорю я. Может, от тамошней воды. И вообще, как же наши платья? Ну тогда, говорит Джон Коул, мы можем доехать до самого ихнего сраного Сан-Франциско. Найдем театр по себе и будем вселять безумство в сердца простых людей. Или останемся с мистером Нуном, отчего бы нет, говорю я. Мир станет нам устрицею, говорит Джон Коул. И вот мы строим планы, как жених и невеста. Наш контракт на службу истекает месяца через четыре. Никто не думает, что война к тому времени кончится, а кое-кто говорит, что она затянется навечно. По слухам, мятежники все крепчают, а их кавалерия – как летучий смертельный огонь. Их не снабжают как следует, у них почти нет еды, лошади у них отощали, а глаза горят. Загадка. Может, они все – призраки и не нуждаются в питании.