Снег сходит, и мы начинаем пахать так, словно от этого зависит наша жизнь (а так оно и есть). Мы запрягаем всех четырех мулов, и они показывают, на что способны, и вспахивают сорок акров в обе стороны три раза. Мы размечаем рядки, приносим в поля маленькие растеньица, и один из нас делает лунку колышком, другой сажает туда росток табака, а третий сыплет удобрение и поливает водой. Теннисон поет свои африканские песни, и, когда в полдень мы присаживаемся обедать под деревьями, Лайдж часто играет на скрипке, так что ноты летят в лес и будоражат птиц во сне. Никогда еще мы не работали так тяжело и не отдавались работе так полно, и никогда не спали так крепко. Мы рыхлим землю между рядками табака и весь день шагаем по полю – прищипываем верхушки, срываем цветы, удаляем уродливые побеги. Винона безжалостно убивает гусениц бражника. Они такие жирные, зеленые. Приходит лето и обвевает землю жарой. Тут мы уже ходим в тонких рубашках, с грязными руками, и потеем. И дружба наша растет, как у однополчан. Папа Лайджа когда-то отправил Розали в школу, и она во многом мудра, как Сократ. Они с Виноной стали закадычными подругами, а что до Теннисона, уж он бы нам пригодился во многих боях. Я сроду не видал такого отличного стрелка, за вычетом самого Лайджа. Он втыкает веточку в верх столба ограды и с пятидесяти футов расщепляет ее надвое. Этак никто не может. Потом настает время собирать урожай – мы ломаем желтеющие листья один за другим, привязываем на шесты, шесты вносим в амбар и растапливаем там печку – мулы, должно быть, решают, что они теперь в аду. Целые копны искр летят из зева печи, а мы все подкидываем дров. Как будто наш амбар – огромный паровоз, которому пора в путь. Когда листья высохли как следует, мы распахиваем двери амбара, чтобы табачок дозрел на славном тяжелом осеннем воздухе. Потом листья связывают в пачки, а пачки трамбуют в тюки. Тюки отправляются на рынок в городок Парис, а оттуда большие телеги повезут их в Мемфис. Лайдж получает деньги, и нам перепадает попробовать по маленькому стаканчику виски – чистейшего, как соль. Мы носимся по Мемфису, разгоряченные, что твоя печь, творим что-то такое, чего потом никто не помнит, а затем отправляемся домой. Мы восхваляем мир за то, что в нем бывает хорошо. Лайдж покупает нескольких лошадей. И вот уже опять на дворе ноябрь. Табак – он самый трудный для фермера, но он же и самый благодарный. Лайджу платят золотом, потому что больше платить нечем. Банкнот на Юге полно, хоть печку ими растапливай пополам с дровами.