— Волосы не растут две недели, — сказала она.
— Ты знаешь, я сейчас в брюках хожу, так что мне, наверно, это ни к чему, — ответила я.
— Это я уже заметила, в чем ты ходишь. Брутально, конечно, но не женственно.
А мне и не надо женственно, подумаешь.
К концу третьего часа мне стало скучно, и я отправилась домой. Во дворе встретила маму. Она, как жена Лота, стоит на краю поля, где выгуливают собак. Хозяйка Лесси стоит на противоположном конце поля и смотрит на маму испепеляющим взглядом. Папа смотрит в окно и нервно курит. Майкл и Лесси резвятся.
Увидев меня, мама взяла Майкла на поводок, и мы пошли домой. Дома на диване лежит братец, дрыгает руками и ногами, пускает слюни и мычит.
— Что это с ним? — спросила я.
— От доктора пришел, симптомы отрабатывает, — ответил папа.
— Я думаю, еще пара занятий, и хватит, а то и впрямь идиотом станет, — решила мама.
— Систе-е-е-ер, — замычал брат, широко расставил ноги, замахал руками и двинулся в мою сторону.
— Ну хватит уже, — возмутилась я.
Взяла братца за шкирку, и пошли в кафе пить пиво. Во дворе сидит Васька. Увидел нас и залился горючими слезами.
— Что случилось? — спросил братец.
— Да вот, стыдно мне, — заревел Васька, разводя слезы по щекам. — Папку вашего обидел. А все почему? Как напьюсь — не ведаю, что творю. Вы ему скажите, пусть на меня не серчает.
— Скажем, — ответили мы.
Пришли домой в одиннадцать. Похоже, я напилась конкретно. Слава богу, родители уже спят. Быстро почистила зубы, приняла душ и залезла в постель. Впервые с момента моего трудоустройства я не пошла на работу в воскресенье. Как-то грустно на душе. Кажется, что день прошел зря. Я так по всем соскучилась: даже по коммерческому директору с его голыми бабами в мониторе и вредине техническому дизайнеру. Прав был Липкин: работа в нашей студии затягивает сотрудников и они уже просто не могут без нее жить.
Сережа, я так по тебе скучаю. Ты даже не представляешь. Я люблю тебя, ангел мой…
В шесть часов утра послышался шорох в коридоре. Я приоткрыла дверь, думая, что папа собрался улизнуть на прогулку с Майклом, но обнаружила маму в ночной рубашке.
— Звонок отключаю, чтобы всякие сволочи нас не будили, — прошептала она.
— Ага, правильно, — ответила я.
Правильно-то правильно, вот только в пять минут седьмого раздался стук в дверь и собачий лай.
— Я тебя задушу, если ты немедленно это не прекратишь, — зашипела мама на папу.
— Я что, я ничего, я не виноват, — стал оправдываться папа, натянул штаны и, шаркая тапками, пошел открывать дверь. — Майкл спит еще, он не привык так рано гулять, давайте в обед встретимся, — прошептал он.