— Отлично, теперь то же самое со вторым.
Стала моргать вторым глазом.
— А скулы у вас очень даже красивые, очень высокие, заметил стилист.
И то хорошо, а то нос-нос.
Когда дело дошло до губ, мастер долго выбирал между двумя совершенно одинаковыми фиолетовыми помадами. Я не выдержала и поинтересовалась, в чем разница. Выяснилось, что первая эффектно смотрится при дневном освещении, а вторая подходит для дискотек или ночных клубов.
— Я в клуб иду, — сказала я.
— Ночной?
— Ну, скажем так, вечерний.
— Черт, даже не знаю, что делать.
Пошел советоваться с коллегами. Ко мне приблизилась Нана, как-то нехорошо улыбаясь.
— Что? Плохо, да? — спросила я.
— Нет, что ты, я просто думаю, какая ты стала красивая. Вот что макияж делает с женщиной, а то ходила как мышь серая.
Посмотрела на себя в зеркало. Действительно — разница колоссальная. Не могу сказать, что мне это нравится. Вроде я, а вроде и не я. Ну да ладно, посмотрим, что Швидко скажет. Он небось переживает, что я припрусь в брутальных штанах. А я заявлюсь, вся такая из себя красивая, в роскошном платье.
Парикмахер прибежал и выпалил, что двое коллег посоветовали взять первую помаду, а двое вторую.
— Давайте вторую, — сказала я. — Все-таки клуб.
Стал наносить помаду. Стирал пять раз. Сказал, что у меня верхняя губа больше нижней. Все, больше я в салоны не хожу. Нос у меня не такой, губы тоже, прическа неподходящая. Так, глядишь, сходишь пару раз — и комплекс неполноценности гарантирован. Наконец-то мой мучитель нанес помаду и отправил меня к мастеру маникюра.
— Та-а-ак, — сказал тот. — И что тут красить, если все сгрызено?
— Не знаю, может, не надо? — вздохнула я.
— Будем накладные ногти делать.
Из салона я вышла через два часа: с пальмой на голове, фиолетовыми глазами и губами и накладными ногтями, похожими на когти хищной птицы.
Подошла к администратору расплачиваться. Девушка-администратор улыбнулась и протянула мне счет. Читаю:
Стрижка — 100 гривен.
Укладка — 125 гривен.
Макияж — 75 гривен.
Маникюр — 50 гривен + 100 гривен за накладные ногти.
Ни фига себе! Пятьсот гривен на платье, четыреста пятьдесят здесь.
Возмутилась и пошла к мастеру. Напомнила ему, что никакой стрижки он мне не делал. Тот сидит в кресле и подпиливает себе ноготь. Посмотрел на счет и сказал, что у них такая такса: стригли тебя или только подравнивали волосы, все равно плати сто гривен за то, что он взял в руки ножницы. Я расстроилась и заявила, что это несправедливо.
— А справедливость только там, — ответил он и ткнул пальцем в небо.
Ничего, когда я на том свете буду лизать горячие сковородки, он будет стричь хвосты всей нечисти и рога завивать.