Скакали они, скакали, да вот конь говорит Петре:
— Оглянись-ка, Петря, не увидишь ли чего за нами.
Петря оглянулся и далеко-далеко увидел что-то вроде стаи журавлей.
— Ну, что видишь?
— Никак стая журавлей летит за нами.
А это табун со дна морского за своим жеребцом бежал. Конь сразу догадался и говорит:
— Ну-ка стегни меня плетью разок, а жеребца стегни дважды да покрепче.
Так Петря и сделал и понеслись они пуще прежнего. Через некоторое время конь опять молвит:
— Ну-ка, Петря, оглянись, не увидишь ли чего.
Оглянулся парень и увидел что-то вроде стада овец.
— Ну, что видишь?
— Никак стадо овец нас догоняет.
— Ладно. Стегни разок меня плетью, а жеребца трижды, да покрепче, чтоб не плелся в хвосте.
И опять они мчались не переводя дыхания, пока конь не велел:
— Оглянись-ка, Петря, не увидишь ли еще чего.
Оглянулся Петря и увидел табун страшных лошадей. Мчатся за ними, землю едят.
— Что видишь, Петря?
— Большой табун страшных лошадей нас догоняет.
— Вот теперь стегни меня плетью дважды, а жеребца четырежды.
Петря послушался и погнал скакунов еще сильнее.
Иляна Косынзяна уже знала, что табун скоро прибудет, и велела загоны построить. Только Петря явился, она всех кобыл в загон загнала, а жеребца в конюшню поставила.
— Вот, — говорит Петря, — доставил я тебе табун.
— Но от меня все еще не избавился. Теперь подои кобыл, вскипяти их молоко в котле и искупайся в нем.
Видит Петря, что Иляна хочет во что бы то ни стало жизни его порешить. Никогда ему еще так горько не было. Пришел он к коню хмурой тучей, а конь его и спрашивает:
— Что с тобой, хозяин?
— Вот что Иляна велела мне сделать, — и все коню рассказал.
— А ты ступай к Иляне и попроси позволения, чтобы и я с тобой пошел, поглядел, как ты мучиться будешь.
Пошел Петря к Иляне и стал просить:
— Вижу, пробил мой час последний, и очень прошу тебя, позволь, чтобы конь мой верный при мне был, когда я дух испускать буду.
— Ладно, — согласилась Иляна.
Под вечер Петря залил загон, где стоял табун, водой. А ночью мороз ударил и кобылы в лед вмерзли по самые колени.
Утром Петря подоил их, вылил молоко в большой котел, а как стало оно закипать, вывел коня своего из конюшни и привязал к ушку котла.
Подул конь зимней ноздрей и молоко застыло, потом подул летней и отогрел его — точь-в-точь как вода в пруду летним днем. Петря искупался и вылез из котла жив и невредим. Увидела это Иляна и приказала:
— Завтра опять кобыл подоишь и молоко вскипятишь. Я в нем купаться буду. А к котлу привяжи моего жеребца.
Парень сделал все, как она велела. А ее жеребец тоже был волшебный. Подул он на молоко зимней ноздрей и заморозил; затем подул летней ноздрей и отогрел. Искупалась Иляна, как в пруду среди лета, позвала Петрю и опять повелела: