— Видишь это? — схватив гитару, она гневно сверлила меня взглядом. — Забирай это дорогущее дерьмо, и вали на все четыре стороны! Если для тебя главное — это твои записульки в ноутбуке, которые нахрен никому не сдались, и это, — Катя бросила гитару на пол, от чего у меня замерло сердце. — А не жена и твой будущий ребенок! То можешь смело выметаться из квартиры!
Напоследок, демонстративно пнув гитару в сторону, Катя показала средний палец и в слезах выбежала из комнаты.
— Чтобы, когда я вернусь, тебя здесь уже не было! И мне насрать, куда ты пойдешь! Сиротка ты наш!
Она прекрасно знала, что я всегда очень болезненно относился к этой теме, но сказала это специально, с целью задеть. Я уже собирался сорваться и закричать на нее, как услышал звук закрывающейся входной двери. Облив меня помоями, эта женщина просто сбежала, не дав возможности защититься или ответить.
Первая эмоция, посетившая меня после хлопка двери, была безразличием. На смену ей пришло облегчение, а затем, последовал восторг! Свобода! Ведь если повернуться назад и посмотреть на наши с Катей отношения, то в большей степени мы напоминали другу-другу соседей, причем тех, кто живет как кошка с собакой. Она всегда любила только себя и свою маму. Они скрутили меня в бараний рог, заставили жениться. Окунули рожей в эту пресную жизнь, где я начал угасать на глазах. Если для Кати считалось нормальным сидеть дома и смотреть женские сериалы с утра до вечера, то я хотел развиваться, творить, и осуществлять мечты.
Прокрутив все эти мысли в голове, в какой-то момент я даже стал ей благодарен. Спасибо за то, что она все решила за нас обоих, и мне не пришлось тратить время и слова на объяснения того, чего она никогда не поймет.
Надев на голову наушник и выкрутив громкость на максимум, я открыл дверцы шкафа и не торопясь собрал все необходимые вещи в сумку. В последний раз, подойдя к зеркалу в коридоре, я подравнял бороду триммером и привел светлые волосы в порядок. Посмотрев в отражение, я должен был признать, что доктор Ласточкин свое дело знает. Лицо заиграло новыми красками. Напротив меня стоял другой человек. И дело даже не в пластике… изменился мой внутренний мир. Я уже не видел той растерянной неуверенности в глазах. Где-то в глубине зарождался огонь. Пока еще тусклый, но я чувствовал, нет… я знал, что потушить его не удастся никому! Сняв обручальное кольцо, я положил его на трельяж.
Почти бесшумно в этот раз, почти без звука,
Нас развела по разным берегам печаль и скука.
В наушниках играли слова «Руставели» из песни «Уходя, уходи».