— Вы должны продолжать вести машину, — впервые он ощутил в его голосе тлеющую враждебность.
— Дайте мне, пожалуйста, сигарету еще раз.
Одна отчаянная затяжка, как воспоминание о пьяных минутах в английском пабе, когда на прилавке пиво, а хозяин собирает пустые стаканы.
— Как ваше имя?
— Джанкарло.
— А другое ваше имя. Что это такое «Джанкарло»? — Харрисон говорил так, будто они беседовали от нечего делать, и ответ был чем–то неважным и тривиальным.
— Вам его незачем знать.
— Как вам угодно. Я буду звать вас Джанкарло. Меня зовут Джеффри.
— Я знаю, как вас зовут. Аррисон. Это ваше имя.
Трудное продвижение вперед. Будто бежишь вверх по песчаному холму. Помни о стрелке, если не хочешь, чтобы из твоей под мышки полился кетчуп.
— Куда вы хотите ехать, Джанкарло?
— Вы должны вести машину в Рим. — В голосе молодого итальянца проскользнула неуверенность. Ему не хотелось, чтобы кто–то раскусил то, что он задумал.
— А как далеко до Рима?
— Возможно, километров восемьсот.
— О Боже!
— Вы все время будете вести машину. Мы остановимся отдохнуть, когда наступит день.
— Это чертовски далеко. Вы не смените меня за рулем?
— Я наблюдаю за вами. Так же, как и пистолет. А, Аррисон?
Итальянец насмехался над ним.
— Я не забываю о пистолете. Джанкарло. Поверьте мне, я об этом помню. '
Надо начать сначала, попытаться использовать другой подход, Джеффри.
— Но вы говорите со мной, иначе я усну. Если это произойдет, мы оба окажемся в канаве. Харрисон, Джанкарло и пистолет, все мы будем в канаве. Мы должны найти какую–то тему для разговора.
— Ты устал?
— Не скажу, что я вполне бодр и свеж. — Харрисон позволил себе малую толику сарказма. — Ну что ж, для начала можем поговорить о вас.
Машина подпрыгивала и виляла на неровной дороге. Даже автострада, гордость моторизованного общества, была в состоянии ползучего разрушения. В недавнее время эта ее часть была покрыта заново, и человек, ведавший контрактами, хорошо заплатил за помощь людям в красивых и модных костюмах, интересовавшихся такими проектами. За привилегию проезда машин в этот район он был вынужден поплатиться тем, что его прибыли сильно снизились. Пришлось экономить на слое вновь укладываемого на дорогу тармака, который портили зимние дожди. Харрисон приник к рулю.
— Я сказал тебе, что мое имя Джанкарло.
— Верно, — Харрисон не отрывал взгляда от ветрового стекла и дороги. Запахи их двоих тесно смешались и переплелись, объединяя их в единое целое, до тех пор, пока они не станут неразлучными.
— Мне девятнадцать лет.
— Так.
— Я не из этой части страны, и не из Рима.